наложен большой штраф.

Проходя под покосившейся дверью сарая, коронер пригнулся, чтобы не ушибиться. Ральф не прочь был получить лишние несколько пенсов, работая в качестве главного магистрата в деревне, а потому хотел понять, что за птица этот коронер и как вести себя с ним: стоит ли ждать от него неприятностей? Протискиваясь в дверь, Ральф глянул тайком на сэра Джона де Вулфа, его суровое, болезненное лицо, с глубокими морщинами, исходящими из уголков рта, и решил, что перед ним человек, общаться с которым будет тяжело. Огромного роста, слегка сутулый, коронер всем своим видом напоминал хищную птицу, готовую наброситься на любого, кто делал что-то неправильно. Тем не менее, губы де Вулфа показывали именно то, что Ральф хотел знать, – а именно, будет ли новый коронер более снисходителен к леди, нежели к джентльменам.

Мысли старосты вернулись к нынешним событиям, и он широко распахнул дверь амбара, оглянувшись через плечо на нескольких мальцов, следовавших за ними через луг. Еще три человека из деревенских остановились на почтительном расстоянии от процессии.

– Вот, пришли, коронер. Я тут мешок на него набросил, приличия ради. – Староста рывком стащил мешковину, разогнав мух и обнажив лежащее на земле бесформенное тело, от которого исходило характерное зловоние.

Приблизившись, Джон де Вулф и Гвин склонились к трупу, чтобы лучше рассмотреть, в то время как писарь отступил подальше, прижимая к носу грязный платок.

– От него и правда немного попахивает, – пробормотал Гвин.

Они осмотрели тело.

– Я же говорил – нечисто здесь, – изрек староста с торжествующим видом. – Он помер не на нашей земле и не той ночью, верно говорю.

Джон вытащил оружие из ножен и присел на корточки рядом с телом.

Лицевая часть туники и нижней рубашки была разорвана, зеленовато-красные вены поперек раздутого живота, по цвету напоминавшего кусок мрамора, обнажились. Опухшее лицо с невидящими затуманенными глазами оставалось открытым.

– Лицо довольно хорошо сохранилось– этого человека могли бы узнать те, кто знал его ранее, – продолжал Гвин.

– Поиски знавших его людей займут много времени, а если он еще несколько дней пролежит на земле, то его и родная мать не узнает. – Коронер знал о трупах все, что только можно было о них знать; ему доводилось видеть тысячи мертвецов на всех стадиях разложения в Святой Земле и во время других кампаний. Он ткнул пальцем в бок трупа, раздутый от наполнявших его газов.

– У него хорошая одежда, староста, это вы точно подметили. Поношенная и грязная, но из хорошего материала. Похоже, сшита во Франции или французскими портными.

– От чего он умер? – пробурчал неизменно практичный Гвин, приседая на корточки рядом с хозяином.

Для ответа старосте пришлось наклониться, и в нос ему ударила волна зловония.

– Гляньте на его спину. Мы, когда его тащили, это и увидели.

Наклонившись пониже, Джон заметил на зеленой тунике кровавое пятно, размытое дождевой водой. В центре бесформенного пятна, примерно между лопатками бедняги, находился узкий, длиной всего лишь в дюйм, разрез.

– Вы заглядывали под одежду? – резко спросил Джон у старосты.

Ральф покачал головой.

– Мы немедля вызвали вас, сэр, как я уже говорил, – раболепно ответил он.

Крепкой костистой рукой коронер схватил полу туники покойного и потащил ее вверх.

– Дальше пояса не пойдет. Гвин, давай поднимем труп, – сказал он.

Рыжий гигант зашел с другой стороны, чтобы высвободить руки покойного, прижатые к земле его же собственным весом и мешавшие сдвинуть тунику и нижнюю сорочку. Трупное окоченение и холод сохранили тело от гниения, благодаря чему процесс разложения затянулся.

Гвин положил левую руку трупа на землю и пробурчал – бурчание было его излюбленным средством общения:

– Посмотрите на его пальцы… они почти отрезаны, – он поднял руку покойного и распрямил загнутые пальцы, приоткрыв ладонь. Между большим и указательным пальцами шла глубокая рана, распоровшая ладонь до кости, а поперек внутренней части пальцев плоть была разрезана до сухожилий.

Даже брезгливый Томас де Пейн был заинтригован.

– Каким образом это могло произойти? – проскрипел он.

– Полагаю, он схватился за лезвие ножа, пытаясь защититься. Ножа или меча, – коротко ответил Джон.

– Возможно, за то же самое лезвие, которым затем нанесли вот эту рану. – Гвин кивнул на обнаженную спину трупа, грязную от засохшей, а затем размазанной дождем крови, успевшей вытечь из раны до наступления смерти. Под разорванными туникой и рубашкой обнаружилась глубокая колотая рана длиной в дюйм, острая с нижнего края и тупая с верхнего. Пока они осматривали рану, на ее поверхности выступили пузырьки газа.

Коронер, не колеблясь, воткнул указательный палец в рану и надавил вниз, пока палец не вошел в рану до самого основания.

– Рана глубокая – прямой удар в сердце, без сомнения. – Когда он вытаскивал палец и вытирал его начисто о разбросанное по полу конюшни сено, послышался сосущий звук. Писаря Томаса едва не стошнило. Джон оглянулся и нахмурился.

– Если тебя мутит от каждой мелочи, мне твои услуги не понадобятся. Соберись с силами, дружище, или я буду вынужден избавиться от тебя, несмотря на то, что архидиакон – твой дядя!

Томас сглотнул желчь, выпрямился и кивнул. У него не было никакой работы с тех пор, как он лишился сана священника после попытки соблазнить девицу в Винчестере, и только ходатайство архидиакона Эксетера убедило сэра Джона взять его к себе в качестве писаря.

Коронер поднялся на ноги и задумчиво оглядел труп.

– Как он умер – понятно. То, что нам нужно знать, – где и когда он умер… и кем он был.

Гвин провел рукой по спутанным волосам, весьма походившим на стог сена после урагана.

– Убит, без сомнения. Коварный удар в спину– убийца действовал кинжалом или клинком того же размера, что и рана.

Гвин называл своего хозяина не иначе как «коронер» или «сэр Джон». Хотя корнуоллец и не был рабом, он, тем не менее, отличался завидной преданностью и считался с мнением человека, у которого в жилах смешались сакская, норманнская и кельтская кровь.

Коронер стоял, озабоченно глядя на тело.

– Внезапный удар в спину, да… Но у него была возможность схватить клинок левой рукой, вероятно, в попытке предотвратить повторное нападение.

Гвин закивал головой в знак одобрения. Так же, как и коронер, он обладал огромным опытом в том, что касалось методов нападения и внезапной насильственной смерти.

– Раненый не умер сразу. Он все-таки успел повернуться и вступить в бой. Я видел людей с тремя более глубокими ранами, чем эта, и они продолжали размахивать мечом еще несколько минут, прежде чем рухнуть на землю.

Джон окинул взглядом церковного старосту.

– Никакого мешка или кошелька у него не было? Хоть какой-нибудь намек на то, откуда он взялся?

Ральф печально покачал головой.

– Если убийцы были грабителями, то они все и забрали. У него при себе не было ни перстня, ни украшений.

Коронер пожал плечами и оглянулся.

– Давай, писарь, начинай отрабатывать свое жалованье – запиши все сведения о покойном. Сделай заключение об его одежде, ее характере и цвете. Сколько ему лет? Ты полагаешь, около двадцати пяти или немногим более? У него карие глаза – правда, трудно сказать, какими они были до наступления смерти.