ускорим атаку. Вы крепко влипли, канцлер, да ещё и подставили своих новых союзничков. Слышали, наверное, что империя не терпит конкурентов?
— Слышал, разумеется. — Канцлер улыбнулся. — Поэтому вы вернётесь к своим и скажете то, что будет нужно нам. Ну и будете сообщать обо всех происках имперцев.
Канцлер, похоже, был намерен совершить типичнейшую ошибку всех киношных злодеев — выговориться перед пленными, перед тем как начать их убивать. То ли дурак, то ли психология у них, негодяев, такая — охота лишний раз унизить побеждённых… Впрочем, плевать, лишняя информация никогда не лишняя, и как она получена, не суть важно. Главное, вынести её отсюда.
— Размечтался, ублюдок. — Дайяна надменно скрестила руки на груди.
— Да оскорбляйте сколько вам влезет. — Улыбка канцлера была такой же скользкой, как и он сам. — Проигравшие всегда пытаются оскорбить, им больше ничего просто не остаётся. Уважаемый Зегар, прошу вас, приступайте.
Адер неторопливо двинулся к ним. Полы его ярко-красного, похожего на халат одеяния развевались в такт шагам. Улыбочка его (кто бы мог подумать, что на бронированной морде могут так здорово отражаться эмоции) была по меньшей мере неприятной — такими разве что детей пугать, сработает за Бабу Ягу, Кощея Бессмертного и Змея Горыныча, вместе взятых. В общем, редкостный урод, если смотреть с точки зрения человеческой эстетики. Ковалёв, возможно, подождал бы ещё, но девушка начала бледнеть, похоже, готовилась упасть в обморок, поэтому адмирал решил начать действовать.
Скривив несчастную рожу, он глухо замычал. Внимание всех присутствующих моментально переключилось на него, стволы в руках дёрнулись. Даже адер и тот остановился. Адмирал виновато пожал плечами:
— Простите, зубы… Всегда боялся стоматологов, а вот теперь…
На лицах некоторых охранников появилось некоторое подобие сочувствия, похоже, боязнь зубных врачей была фобией не только интернациональной, но и межпланетной. Впрочем, некоторые, наоборот, злорадно заулыбались.
Ковалёв ещё раз издал стонущий звук, выругался и вдруг плюнул на стол. По лакированной столешнице заплясал зуб. Самый обычный, ничем не примечательный коренной зуб — чуть желтоватый, с неприятного вида разводами, в луже тягучей слюны. И все клюнули — кто-то оказался раздражён, кто-то опешил, не ожидая такого хамства, но на пару секунд все они потеряли контроль за ситуацией. Хреноватые оказались профессионалы, можно сказать, и не профессионалы вовсе…
Ковалёв резко откинулся назад, сбивая с ног Дайяну и накрывая её своим телом. В следующий момент громыхнуло так, что, казалось, лопнут барабанные перепонки. По обтянутой комбинезоном спине хлестнуло осколками пластика, что-то тяжёлое приложило адмирала по затылку, отчего перед глазами сразу заплясали разноцветные искры, однако сознания он не потерял. Моментально запахло гарью.
Не теряя времени, адмирал вскочил на ноги и резко рванул руки в стороны, пытаясь разорвать сковывающую их цепь. Обычная стальная цепочка должна была просто рассыпаться от рывка супера, но эта оказалась куда как прочнее, во всяком случае, она выдержала, что уже само по себе было подвигом. Вторую попытку Ковалёв делать не стал, потому что среди валяющихся бесформенными грудами мяса охранников наметилось шевеление. Большинство, конечно, шевелилось постольку-поскольку, их явно хорошо уконтропупило взрывной волной, да и осколки внесли свою лепту, поэтому, как правило, этот народ был сейчас или здорово оглушён, или ранен, или просто мёртв. Однако один из них, явно ещё не отошедший от шока, уже поднимался, видимо, сработали рефлексы. Ковалёв, впрочем, успел раньше, чем тот смог подняться, — подскочил, врезал тяжёлым десантным ботинком в челюсть, сбивая с ног, и, несмотря на то что наручники сильно мешали, ловко свернул незадачливому вояке шею. Почти сразу после этого с шелестом отъехала в сторону входная дверь и в комнату заглянул всё тот же хмырь, которого Ковалёв незадолго до бесславного начала переговоров помял в приёмной. Очевидно, его привлёк шум, однако лучше бы он притворился глухим — он даже не успел понять, что происходит, а адмирал, пользуясь сверхвозможностями своего тела, в прыжке достал его ногой и проломил грудную клетку. Любопытный офицер умер ещё до того, как тело его, вылетевшее обратно в приёмную, коснулось пола.
Адмирал выглянул за дверь, готовясь к схватке, но в приёмной никого больше не было — то ли переговоры были настолько секретны, что всех услали куда подальше, то ли канцлер был слишком самоуверен, что привело к тому же результату. Ну и славненько. В два широких, стремительных шага адмирал подошёл к наружной двери и наглухо её заблокировал, после чего вернулся в комнату переговоров.
Всё действо заняло меньше пятнадцати секунд, но в боевом режиме время, казалось, растягивалось. Сейчас тело неохотно выплывало из сладкого, как наркотические грёзы, ощущения всемогущества, и Ковалёв, возвращаясь к реальности, с удивлением видел, что Дайяна ещё не пришла в себя, а канцлер и его шестёрки лежали, шевелились, стонали, но встать, держась за стенку, пытался только один. Довольно безуспешно, кстати. Ковалёв походя раздробил ему ботинком голову, ещё раз попытался разорвать цепь, убедился в том, что это невозможно, и, за неимением лучшего варианта, постарался найти что-нибудь, чем её можно разрубить, — искать ключи от наручников было в образовавшемся бардаке по меньшей мере наивно.
А бардак, кстати, образовался действительно первостатейный. Взрыв разметал стол, который, несмотря на свою монументальность и солидный, можно даже сказать, антикварный вид, оказался вовсе не деревянным, а довольно хлипкой пластиковой подделкой, на множество мелких осколков. Эти осколки и сыграли роль шрапнели, искрошив охрану и снеся канцлеру половину черепа. Впрочем, он и так был бы мёртв — взрыв прогремел совсем рядом с ним, и если тех, кто был подальше, он оглушил и раскидал в стороны, то канцлера, похоже, убил на месте. Ковалёв прекрасно понимал, что и его самого в этой заварухе спасли только десантная броня да ещё то, что на пути взрыва оказалась столешница. Она хотя и была, мягко говоря, непрочной, все же чуть-чуть отклонила ударную волну, хотя под конец и мстительно врезала адмиралу здоровенным обломком. Хорошо, хоть обломок был нетяжёлым, да и ударил удачно, а то лежал бы Ковалёв сейчас, а Дайяне пришлось бы в одиночку выбираться отсюда. Так что, можно сказать, хоть в чём- то ему сегодня повезло.
Импровизированную отмычку адмирал нашёл довольно быстро. В этом качестве выступила одна из его собственных силовых рапир, отброшенная взрывом как раз к выходу. Подобрав оружие, которое, к счастью, было не повреждено, Ковалёв попытался рассечь цепь, но тут же сообразил, что рискует вместо этого отрезать себе что-нибудь важное и нужное. Клинок, способный одним прикосновением разрезать практически что угодно, из-за своей длины был слишком неуклюжим инструментом для подобной работы, поэтому Ковалёву пришлось подойти к Дайяне, которая вроде пришла в себя, но всё ещё смотрела ошалело, сунуть рапиру ей в руку и, показав наручники, скомандовать:
— Цепь режь. Только осторожно…
Дайяна справилась отлично. Ковалёв кивнул благодарно, посмотрел вокруг, подобрал ещё одну рапиру, проверил, действует ли она, и направился туда, где лежала несуразная зеленоватая туша адера. На полпути он обернулся и, ткнув пальцем в охранников, скомандовал Дайяне:
— Дорежь их пока.
Адер лежал неподвижно, и Ковалёв почти сразу понял, что он, вот невезение, тоже мёртв. Носком ботинка перевернув адера на спину, он увидел причину этого — в груди ящера была здоровенная дыра. Очевидно, какой-то осколок обладал достаточно высокой скоростью и массой, чтобы, проломив чешую, эту природную защиту адера, прикончить его на месте. Было неясно даже, что это за осколок и осколок ли вообще — он полностью скрылся в ране, и разглядеть его не было никакой возможности. Впрочем, Ковалёв и не пытался, ему был важен результат, а результат, увы, не впечатлял. Лужа крови и лежащий в ней труп, похоже, главного участника намечавшегося действа — совсем не то, что нужно. Шанс обзавестись ценным «языком» оказался упущен, и неизвестно было, когда он выпадет адмиралу снова и выпадет ли вообще. Обидно…
Сзади раздались неприятные звуки. Ковалёв обернулся — так и есть, Дайяна, вместо того чтобы, как он ей приказал, добивать раненых охранников, стояла на коленях посреди комнаты и извергала из себя непереваренный обед вместе с остатками завтрака. М-дя-а-а, дал же Бог помощницу. Похоже было, что справляться придётся исключительно своими силами.
Подождав, пока девушка перестанет блевать, Ковалёв аккуратно подхватил её под мышки, поднял на
