— Придет. Вон как Галина Владимировна пригрозила… А сектанты на Перевалке, наверное, есть. Аркаша не зря говорит: болото. Они, пожалуй, и в самом деле под мамку подкапывались. Не тут-то было. Еще если бы в церковь не ездила…

— Она ведь редко.

— А то бы совсем. Хорошо бы было. А то попы там всякую ерунду наговаривают… Да, мне вчера Аркаша скороговорку про попа рассказал. Знаешь, толковую.

— Ну-ка.

— Стоит поп на копне, колпак на попе, копна под попом, а поп под колпаком. Скажи-ка быстро.

— Повтори еще раз.

Юрка, сам сбившись, повторил и, улыбаясь, раскрыв рот, приготовился к хохоту, но, к его огорчению, Валерка справился с этой угловатой фразой довольно быстро и чисто. Юрка так и закрыл рот ни с чем, только вздохнул и прибавил шагу.

Катя пришла в школу.

Ребята увидели ее у доски, окруженную девчонками, которые ее, надо полагать, расспрашивали о причине отсутствия и не просто, а в подробностях. Юрка не раз наблюдал подобную девичью дотошность. Поэтому он моментально почувствовал Катину неловкость, когда говорить правду стыдно или просто нельзя, а врать, по существу, нечего. Он швырнул сумку на парту и подошел к девочкам:

— Что вы, кумушки-соседушки, ее, как новенькую, окружили?

— А ты сперва поздоровайся с Катей. Разве забыл, что Галина Владимировна просила быть внимательнее?

Вообще девчонки боялись Юрку, поэтому такое независимое обращение к нему Нельки Баевой можно вполне было назвать храбрым, если не дерзким. Юрка оценил эту храбрость снисходительным взглядом и легкой усмешкой: мол, эх вы, жалкие людишки, знаете ли, кому обязана Катя своим приходом в школу?.. Но тут же он согнал с лица это выражение и даже с некоторой смущенностью проговорил:

— Катьк, отойдем-ка вон к Валеркиной парте. (Катя послушно последовала за ним. Не отстали и девчонки.) А вы куда? Намочите лучше тряпку сходите!

— И не указывай! И без тебя есть дежурные! — И, ворча, они разбрелись кто куда.

— Это… — сказал тихо Юрка. — Ты ничего им не рассказала? Про вчерашнее?

— Нет.

— А что им отвечала?

— Что болела.

— Правильно. Ври! А будут привязываться: чем да как, скажи, мол, секретная болезнь.

Катя опустила голову.

— Тебя еще Галина Владимировна не видела? — спросил Валерка.

— Нет.

— А мать не била вчера?

— Ругала.

— Это чепуха, — заметил Юрка. — Нас всех ругают. — И, понимая, что слишком долго шептаться с одной девчонкой — подозрительно, он проговорил: — Ладно, иди, а то вон выдры косятся.

Юрка с Валеркой дождались учительницу у дверей и таинственно объявили, что Поршенникова пришла.

— Вот и хорошо. Только, чур, о вчерашнем ни слова.

— Конечно. Мы к Катьке наказали.

— Молодцы!

У Юрки было удивительно приподнятое настроение. Он не опечалился даже тогда, когда выяснилось, что из шести домашних примеров правильно решены только три. Все это было ерундой в сравнении с чем- то большим и таинственным, что происходило вокруг.

«Расскажу-ка я кому-нибудь скороговорку», — радостно подумал он. Жаль, что с ним сидит девчонка. Она вообще на все попытки завести беседу отвечала дерганием локтя и категорическим «отстань». К тому же язык у нее легкий, говорит быстро, скороговоркой ее не озадачишь. Хорошо бы Володьку Медведева разыграть!.. Юрка посмотрел на Галину Владимировну. Как бы не получилось вроде истории с галошей. Как бы не пришлось опять краснеть-бледнеть, шоркать чернильное пятно на парте. Вовка обязательно все перепугает так, что надсадишься со смеху… Учительница прошла мимо, в конец класса, кому-то что-то объяснять.

— Вовка, — зашептал Юрка мальчишке в другом ряду, складывая ладонь лодочкой.

— А?

— Стоит поп на копне…

— На чем?

— Глухой! На копне.

— Кто?

— Да поп.

— Ну и что? Какой поп?

— Да ты слушай и не переспрашивай! — сердито зашипел мальчишка. — Это скороговорка.

Володька наконец понял, чего от него хотят, и терпеливо выслушал скороговорку, но при попытке воспроизвести ее начал действительно городить такую чушь, что и Юрка и Валерка, тоже прислушивавшийся, повалились на парты. Юрка даже нос пальцами стиснул, чтобы сдержать напор смеха. Он покраснел и надулся, но, когда Медведев сказал что «поп — под потолком», а затем тут же поправился на «поп — под котелком», его пальцы оставили последние силы, и он громко фыркнул.

— Что с тобой? — подходя, спросила Галина Владимировна.

Не поднимая лица, Юрка ответил:

— Случайно, Галина Владимировна.

— Галина Владимировна, они про какого-то попа говорят, — сказала Володькина соседка — Нелька Баева.

— Про попа? — удивилась учительница, затем, подумав миг, решительно и хмуро кивнула на дверь: — Гайворонский, выйди-ка!

«Ну вот. Так и знал. Чтоб ей провалиться, этой выскочке!»

Юрка понуро направился к двери. Следом вышла Галина Владимировна и придержала его за рубаху, так как он, оглянувшись по сторонам — нет ли завуча или директора, хотел было улизнуть.

— Юра, о каком это попе вы говорили? Не о том ли, о котором мы договорились молчать?

— Что вы! Тот — сектант, а это — поп. Я Володьке скороговорку о попе рассказал. Он запурхался, ну я и рассмеялся, — шепотом признался мальчишка.

Учительница всплеснула руками:

— Какие могут быть скороговорки на уроке?! Я не понимаю тебя. Вчера ты совершил честный, благородный поступок, а сегодня опять срываешь занятия. Как же так?.. Ты дождешься, что я тебе в самом деле надеру уши и безо всяких записок родителям.

— Не надерете.

— Почему это?

— Потому, что дурные желания надо сдерживать.

— Запомнил? А почему ты не запомнил, что в классе нужно соблюдать дисциплину?

— Я и это помню. — Юрка поднял опущенную голову. — Но я, честное слово, не хотел поднимать шума, Галина Владимировна.

— Ну ладно, иди садись на место. Да, прошу ни о чем таком Катю не расспрашивать. Никаких каверзных вопросов. Понимаешь? Чтобы она успокоилась.

Юрка понимающе кивнул и радостно серьезный вернулся в класс.

Валерка обернулся и шепотом спросил:

— Что она тебе говорила?

— Чтобы ты сидел и не поворачивался, — ответил Юрка, отклоняя рукой Валеркину голову. — Я тебя не знаю.

В перерыв Галина Владимировна подозвала Катю к столу и, окруженная ребятами, стала выяснять,