на языке слово «ты». Это казалось непривычным, но приятным до мурашек в спине, и лучше прочих документов подтверждало мой новый статус.
— А зачем представителям Комиссии такая форма, если за пределами здания…..
Я оглянулась, чтобы указать на многоэтажный дом, занявший под себя многие акры земли, и уже вытянула в том направлении руку, но вдруг резко замолчала и остановилась, потому что к величайшему удивлению никакого дома не увидела. Была рощица, огражденная заборчиком, в ней гулял порывистый ветер, ходили по улице люди, не обращая никакого внимания на лесок. Немногочисленные, но все-таки. Неужели никто из них не заметил только что стоящего здесь высокого сооружения, а потом и его исчезновения?
Дрейк бросил на меня короткий ироничный взгляд — такими награждают старшие браться «наивных» младших сестер, не желающих понимать элементарных вещей, — и вставил ключ в дверной замок.
— Это здание видят только те, кому положено его видеть. Остальные не подозревают о его существовании, постоянно используя другие дороги, чтобы обходить стороной.
— А если кто через лесок пойдет?
Он покачал головой.
— Не пойдет. Поверь мне, ни у одного человека даже такого желания не возникнет.
Я поверила. Уже достаточно увидела странностей и необъяснимых вещей, не говоря уже про очевидную силу местных правоохранительных органов, спокойно меняющую собственную робот-Вертерную форму на модную мужскую одежду. Или она только у Дрейка становилась модной? (а плавки под ней тоже менялись?)
Быстренько пристыдив себя — мысленно дернув за поводок не в меру разыгравшегося щенка, — я вернулась к тому, о чем действительно хотела спросить.
— Почему же все-таки такая форма?
Начальник к тому времени уже сел в машину. Я поспешила занять свое место рядом с ним, скользнула в пахнущий парфюмом и кожей салон и захлопнула дверцу.
Он ответил уже после того, как автомобиль остановился у ближайшего светофора на перекрестке.
— Ты мало знаешь о том, что такое Комиссия, и будешь мало знать об этом, даже проработав с ней бок обок десятки лет. Из здания, месторасположение которого постоянно меняется, ведется контроль за этим и за всеми другими городами этого мира; ведется на таком дотошном уровне, что мы получаем информацию не только о том, чем занят каждый индивид в данную секунду, но и в каком он физическом и психологическом состоянии. Из этого же здания регулируются и вносятся все требуемые изменения на далекие и близкие дистанции. Ты представляешь, какое количество энергии скапливается в таком месте?
— Наверное, нет.
Он кивнул.
— Энергия в больших объемах всегда влияет на близлежащие объекты, в том числе на физические тела. Чтобы предотвратить ненужное воздействие, используется специальная ткань-отражатель.
Машину тронулась и разогналась на свободной в этот час дороге. Я рассеянно смотрела в сторону, думая о том, что же это за «ненужное воздействие» и в чем оно выражается? На ум приходили люди в защитных костюмах, находящиеся неподалеку от ядерного реактора — неприятная ассоциация.
— Тогда вам, наверное, нужны и шлемы.
— Нет, хватает существующей униформы.
Поежившись от мысли о том, что не далее как сегодня сама провела в опасном для здоровья здании несколько часов, я мрачно спросила:
— А серебристые халатики для посетителей у вас не предусмотрены?
Дрейк улыбнулся краешками губ.
— За несколько часов никто не может пострадать. Если дольше пары недель, тогда можно начинать думать о «халатиках». Заказать тебе один? На случай, если вдруг решишь пожить у нас….
— Нет уж, спасибо, — быстро ответила я. — Как-нибудь обойдусь.
То ли как дань обещанию, то ли сей напиток действительно был любим Дрейком, но на столе исходили ароматным паром две большие чашки золотисто-коричневого чая. Добавка теплилась в керамическом чайнике — пузатом и декоративном, с искусно вылепленными на крышке ягодами. Мы расположились за одним из столиков у окна в дальнем конце зала роскошной кофейни.
Дрейк вот уже несколько минут говорил с кем-то по телефону (он вообще часто это делал), а я украдкой рассматривала его императорский, повернутый к окну профиль, слушала короткие ответы и думала на самые отвлеченные темы. Например, о том, в каком кармане при изменении фасона одежды остается телефон и должен ли тот карман быть всегда на одном и том же месте? А еще о том, что в кофейнях я не была, наверное, с тех пор, как полтора года назад рассталась со своим бывшим парнем и его компанией, которая любила заседать во всякого рода пиццериях и кафе, чтобы почесать языками. Чаще всего ни о чем. По тем посиделкам я, как ни странно, никогда не скучала, а вот по кофейням…. Но не ходить же в одиночестве? Почему-то люди, одиноко жующие кусок торта и пытающиеся прикидываться занятыми чтением местной рекламной газетки, всегда казались мне жалкими.
Поэтому визит в это место стал приятной неожиданностью, я-то думала, что выражение «попить чаю» — просто словесный оборот для обозначения «празднования успешного завершения какого-либо дела», ан нет, действительно сидим в кафе и действительно пьем чай. А уж лучшего общества на данный момент было трудно желать. Дрейк, может, и не был «красивым» мужчиной в общепринятом смысле этого слова, но видным и статным он точно был, а уж его манерам позавидовал бы сам господин президент. Вот только разобраться бы еще со сложным характером сидящего напротив, а то хитросплетение его слов, интонаций и взглядов — сплошной пазл без ключа и подсказки на обратной стороне.
Словно в подтверждение моих мыслей Дрейк закончил разговор и посмотрел на меня.
— Приступим?
Он переложил лежащую рядом с ним на сиденье плотную матовую папку на стол и спросил.
— Скажи, осознаешь ли ты, что, будучи моей ученицей, ты обязана беспрекословно подчиняться приказам, в точности выполнять данные тебе указания и вкладывать столько сил, сколько потребуется для достижения результатов?
Я кивнула.
— Я не терплю лени, своеволия в том виде, в каком оно приносит вред, отлыниваний и оправданий неудачам. Это ясно?
Ладони липли к обивке седушки.
— Ясно.
— За невыполнение обязанностей ты, как и любой другой человек на Уровне, будешь нести полную ответственность, несмотря на положение рекрута Комиссии. Другими словами, поблажек или разрешения на нарушения законов тебе этот статус не дает. Мы с этим разобрались?
— Я на другое и не рассчитывала.
— Хорошо.
Взгляд серо-голубых глаз обратился к папке; качнулся от движения плечами маленький замок-собачка на пуловере. На столе одна за другой начали появляться вещи. Первым был запаянный в пластик прямоугольник с фотографией.
— Это твое удостоверение личности, разрешающее тебе находится на уровнях с первого по двадцать пятый включительно….
Видя мои загоревшиеся интересом глаза, Дрейк пояснил:
— Обо всех своих планах по перемещению куда бы то ни было в этом мире, прежде чем переходить к действиям, я настоятельно советую сначала сообщать мне.
Удостоверив начальника, что так оно и будет, я взяла в руки свой новый «паспорт» и вгляделась в текст и фотографию. При повороте карточки на свету возникала голографическая надпись, состоящая из неизвестных мне символов, сам пластик был оттеснен печатью Комиссии, фотография казалась объемной — красиво!
