С собой Алексей прихватил только раба – одежду сторожить, чтоб не стырили.

До бань рукой подать, а в банях наверняка уже тусит вся его охрана. После вчерашней попойки (совет Лаодикии «накрыл поляну» не только легату, но и его свите), лучше нет варианта, чем на солнышке посидеть и в воде поплескаться. Неприхотливые варвары давно заценили прелести теплой водички и умелых банщиков. Более того, многие начали отдавать предпочтение вину вместо любимого пива. Тем более что пиво здесь раздобыть было значительно труднее.

Коршунов Насте немного приврал. В том, что у его бойцов всё в порядке, он не сомневался. Если какие- то проблемы и могли возникнуть, то не с ними, а из-за них. Просто захотелось отдохнуть в простой мужской компании.

Коршунов прошел в раздевалку-апподитерий. Там не было никого, кроме волосатого амбалистого мужика, копавшегося в вещах. Надо полагать – его собственных. Коршунов не спеша разделся, потянулся с удовольствием, похрустел суставами… Амбалистый зыркнул на Алексея, (как-то недобро), быстро запихнул барахло в нишу и свалил. Ну да и бес с ним. Коршунов еще пару раз махнул руками-ногами, велел рабу бдить (Ходят тут… всякие. Зазевается – стырят тунику шелковую или еще чего), и неторопливой поступью отдыхающего вельможи двинулся во фригидарий, где в окружении зеленых лужаек располагался большой бассейн под открытым небо. Было холодновато (по сирийским меркам) – градусов восемнадцать по Цельсию, но солнышко уже вышло, так что с точки зрения Алексея погода была идеальная. Неспешной походкой, любуюсь гибкими девами на мозаиках, Коршунов направился к колоннам, отделявшим крытую галерею от фригидария…

И вдруг наткнулся на преграду. В качестве преграды выступал уже знакомый смуглый бородатый амбал с тяжелыми золотыми сережками в мясистых ушах и вытатуированным на груди трезубцем. С виду – чистый ваххабит. Только «арафатки» не хватает.

– Пшел вон, христианин! – рявкнул амбал по-гречески. – Нечестивец, грязная собака! Беги, пока я не отрезал тебе уши!

В доказательство серьезности намерений амбал предъявил кривой ножик размером с наконечник пилума[17].

Коршунов удивился. Очень. Во-первых, на него уже давно никто не наезжал. Да еще так нагло. Да практически без повода… Нет, повод был. Алексей вспомнил о крестике, надетом утром.

Драться не хотелось. Такое, однако, хорошее настроение… Тем более за амбалом маячили еще трое таких же чернобородых качков-«ваххабитов».

Коршунов растерялся. Вариант с уходом отпадал: это значило «потерять лицо». Драка сразу с четырьмя «ваххабитами»… Не факт, что он справится. Мраморный пол – скользкий, а он всё же не Черепанов. Вернуться в раздевалку и взять спату? Блин! Надо же! Вот дурацкая история!

– Ты глухой, христианин? – рявкнул амбал. – Или обосрался от страха?

Тут у Коршунова кончилось терпение.

– Рот закрой! – рявкнул он еще громче, чем ваххабит. – И марш отсюда, чтоб я тебя больше не видел! Увижу – умрешь!

От командирского рыка Коршунова амбал слегка смутился. Даже чуть подался назад. Будь он один, наверняка бы сдристнул. По роже видно. Но за спиной – дружбаны. Задразнят.

Колебался он недолго. Секунд тридцать. Но этого хватило, чтобы кое-что произошло. Кое-что, не замеченное «ваххабитами». На лужке по ту сторону коллонады появился один из готов. Глянул – и пропал. Но Коршунов немедленно воспрял духом. Если в бассейне плещется пара-тройка его людей – крездец «ваххадитам».

Амбал тем временем решился.

– Всё, христианин! Прощайся с ушами! – и обрушился на Алексея.

Коршунов отшагнул в сторону, «ваххабит» пролетел мимо, поскользнулся на мраморе и шмякнулся на задницу. Но тут же воспрял, сделал страшную рожу… Но в следующую секунду зверскую маску сменила гримаса глубокого изумления…

Коршунов демонстративно скрестил руки на груди. Его участия в драке больше не требовалось. Собственно и драки никакой не было.

Пять секунд – и его «спецназовцы» (их оказалось не двое-трое, а целых два контуберния) скрутили, разоружили и уложили троих «ваххабитов» мордой в пол. Амбал (здоровая реакция) попытался смыться, но кто-то ловко метнул чашу, угодив точно в кучерявый затылок.

В яблочко!

– Хорошая работа, – похвалил Алексей, когда всех четверых, на коленях, построили перед ним.

Варвары-легионеры довольно заухмылялись.

– Значит так, – Алексей задумался, какую бы кару назначить негодяям… Может, просто отдать их под суд? Нападение на имперского легата каралось жестко. Правда, Коршунов был без регалий, так что хороший адвокат может и отмазать… И в конце концов, он же не просто легат, а рикс варваров! Надо поддерживать реноме.

– Всех четверых – поучить как следует! – сказал он строго. – Но не убивать и особо не калечить… А… Вот этому, – Коршунов указал пальцем на амбала и задумался… Что бы такое учудить? Потом вспомнил «ваххабитовы» посулы, и распорядился: – Отрезать уши!

И двинулся к бассейну. Смотреть на экзекуцию у него не было никакого желания, а в том, что всё будет сделано в точности, как он сказал, можно было бы не сомневаться. Велел бы не уши отрезать, а шкуру аккуратно снять и соломой набить, исполнили бы с удовольствием.

Минут через пять, когда он нежился на солнышке и кушал изюм с черносливом, принесенный банным рабом, на него упала тень.

Один из его бойцов.

– Аласейа, – застенчиво проговорил он. – Можно мы это себе возьмем?

На широченной ладони гота лежали две окровавленные золотые сережки.

– Забирайте, – великодушно разрешил Коршунов и снова расслабился. Все-таки жизнь прекрасна. И даже справедлива. Если ты – имперский легат.