Три дня шёл дождь. А наутро выглянуло солнце. Природа умылась и расцвела. Установилась тёплая, почти летняя погода. Сады и луга буйным цветом праздновали приход весны.

Ким стал шарахаться от Сайки. Девочка ясно чувствовала, что он её боится. Обращаясь к ней, сорванец всегда старался проявить максимум уважения и иначе, как Таори, не называл. Это её немного забавляло. И немного злило. Ведь с Ири-Тао Ким вёл себя совершенно раскованно. Но, что ещё больше удивило Сайку, сама Ири-Тао начала относиться к ней с опаской. Волшебница однажды вдруг прервала урок, с тревогой глядя на девочку. В мыслях её Сайка явно чувствовала робость и сомнение.

Этим утром Рене в первый раз поднялся с кровати. Мальчик был бледен и слаб. Ноги не держали его, и Сайка подставила свое плечо. Рене смотрел вокруг и был счастлив. В глазах его светилась радостная решимость.

– Пойдём, – сказал он коротко.

– Куда? – удивилась Сайка.

– Куда угодно. Видеть больше не могу эти стены.

– Тогда пошли в другую комнату. Сидеть сможешь?

– Да, – уверенно кивнул мальчик и рухнул на пол.

Приподнявшись на руках, Рене посмотрел на Сайку снизу вверх с виноватой улыбкой. Тяжело вздохнув и покачав головой, Сайка скрестила на груди руки и приняла Силу, как учила Ири-Тао. Затем подняла Рене и отнесла его в другую комнату. Легко, будто ребёнок куклу, девочка переложила Рене на плечо, отодвинула стул и усадила его. Рене был ошарашен. Широко раскрыв глаза, он уставился на Сайку.

– Ого! По-моему, пока я болел, ты явно стала сильнее.

Сайка потупила взгляд и ничего не ответила. Ири-Тао рядом не было, и Сайка не знала, стоит ли Рене говорить, что она учится магии. Решив, что пока не стоит, она украдкой бросила взгляд на мальчика, но Рене уже отвлёкся и не заметил её замешательства. Он с жадностью смотрел на мир, будто видел его впервые. Раздувая ноздри, Рене вдыхал новые запахи, вслушивался в новые звуки. Сухо треснуло полено в печи, скрипнула входная дверь…

– Рада видеть тебя, – Ири-Тао стояла на пороге, – Не рано выбрался?

Рене отрицательно затряс головой. Впрочем, Ири-Тао и сама была не из тех лекарей, которые считают, что больной должен выздоравливать лёжа. Кинув оценивающий взгляд на мальчика, она занялась приготовлением нехитрого завтрака. Молоко, хлеб домашней выпечки, мёд и сметана немедленно появились на столе. Снова хлопнула входная дверь. Сняв заляпанные сапоги, вошёл Ким. В его ведёрке пузом кверху плавал утренний улов – две небольшие рыбёшки размером с ладонь. Река не баловала Кима. За ним, как обычно, ещё с реки, увязались две кошки неопределённо-серой масти. Ири-Тао звала их “наши придворные Муськи”.

Кошки были полудикие и жили на хуторе на правах хозяев, считая всех людей временным явлением. Зимой они обычно перебирались поближе к огню, в дом, а летом могли запросто исчезнуть на целый месяц. Ири-Тао не кормила кошек, а, как она говорила, присматривала за ними. Котов поблизости не было, но Муськи исправно приносили Ири-Тао котят два раза в год. Котята вырастали и обычно куда-то исчезали: Муськи не любили конкуренции.

Кима кошки считали своим вассалом. А рыбалку – делом непременным, ежедневным и требующим обязательного надзора. Стоило мальчику взять снасти, кошки возникали, словно ниоткуда, становились по бокам и молча сопровождали его к реке. Они так и рыбачили втроём: Ким и две кошки. Мальчик не следил за удочками. Кошки сидели молча, но стоило поплавку дёрнуться – немедленно поднимали крик. Киму оставалось только подсечь добычу. Поэтому улов придворные Муськи считали своим, и каждый раз нетерпеливыми гортанными криками требовали долю. В принципе, улов был невелик, и Ким мог отдать его кошкам сразу, ещё на реке, но ему очень не хотелось идти домой с пустым ведром. Ким стеснялся Сайки.

– Мой руки, садись за стол, – скомандовала Киму Ири-Тао.

Глянув в ведёрко с уловом, она бесцеремонно хмыкнула и выплеснула воду вместе с рыбками прямо в открытое окно. Муськи двумя серыми молниями метнулись следом, по пути опрокинув с подоконника банку с цветами. Торжествующий “Мяв!”, начавшись в унисон в комнате, прервался на улице сытым урчанием. Ким обиженно засопел и, взяв пустое ведёрко, отправился мыться. Сайка, чуть отстав для приличия, бросилась следом.

Ким стоял у умывальника и молча намыливал руки. Вода хлестала из крана вовсю. Мальчик не видел перед собой ничего. Его губы сжались в тонкую линию, на глазах дрожали слезинки.

– Ким, – позвала Сайка, – Ким, ты чего?

– Ничего, – буркнул Ким и отвернулся.

– Перестань, слышишь, Ким.

– Зачем она так? – вдруг прорвало мальчика, – Зачем? Как она смеет? Она ведь мне никто!

– Как никто? – оторопела Сайка.

– Никто, – упрямо повторил мальчик, – она нашла меня на развалинах города и выходила. Все думали, что я уже умер и бросили… а она нашла. Зачем она меня нашла?

– Значит, она тебя спасла.

– Я её об этом не просил, – буркнул Ким.

Он пытался смахнуть слезу со щеки, но мыло попало в глаза и начало щипать. Ким зашипел, заойкал и сунул руки под струю, пытаясь смыть пену. Сайка, набрав в ладонь воды, протёрла ему глаз. Вернулись вместе. Мир был восстановлен.

Сайка ела молча, уставившись в свою тарелку. Она думала. Думала обо всех близких ей людях. О себе, о Рене, Киме, кузнеце, бабушке. Думала о родителях, которых она никогда не знала. О жителях родного города. И даже о такой могучей волшебнице, как Ири-Тао. Получалось, что все, все они пострадали от того зла, которому они с Рене объявили войну. Войну-то объявили, но что они могут сделать? Сайка подняла глаза и встретилась с тревожным взглядом Рене.

– Мы ещё победим. Обязательно победим. Мы должны, просто не можем не победить, – уверенно сказала она.

– Ну что ж. Тогда сегодня вечером соберём военный совет, – подытожила Ири-Тао.

Рене молча кивнул. Он всё-таки не рассчитал свои силы и теперь чувствовал неприятную слабость. Ноги противно дрожали. На лбу выступил липкий холодный пот. Ему нужен был отдых. Военный совет перенесли на два дня.

– Я с вами не пойду, – буркнул Ким.

– Тогда тебе незачем слышать всё это, – тут же отозвалась Ири-Тао, – Уходи.

Сайка кивнула. Ким поднялся. Чуть позже девочка заметила в окне его удаляющуюся, слегка сутулую фигуру. Ким отправился на рыбалку. В сопровождении кошек.

– Зачем вы так? – удивился Рене, – Он ведь неплохой парень.

– Да, Рене, неплохой, – ответила Ири-Тао, – И пусть таким и остаётся. Помни о методах, которыми пользуется Архот. Пусть лучше Ким не знает, о чём мы сейчас будем говорить. Может быть, именно это спасёт ему когда-нибудь жизнь. А если уж ему суждено погибнуть от рук Архота, – что ж, по крайней мере, предателем он не станет.

– Пойми, Рене, – подала голос Сайка, – Ким уже проиграл. Он уже побеждён. Ведь он ведёт себя именно так, как должен вести. По мнению Архота.

Рене вытаращил глаза на девочку. Прошёл всего месяц, нет, меньше. Но от той, старой Сайки, которую помнил, и которую так любил поучать Рене, ничего не осталось. Рядом с ним сидел друг. Верный, надёжный старший товарищ, готовый подставить плечо, выручить из беды, помочь дельным советом. Ему