которую он внимательно рассматривал, оторвав пропитанную кровью тряпку.

– Нет, правда. Смотри, теперь на дне остаются следы.

Рене встрепенулся и посмотрел по направлению её взгляда: “Растяпа. Непростительная оплошность! – подумал он, – Это всё голод. Он мешает сосредоточиться”. Однако он решил не расстраивать Сайку:

– Вчера был дождь. Если мы пойдём верхом, наши следы всё равно останутся на мокрой земле. По оврагу, по крайней мере, быстрее. Но мы всё равно должны будем выйти из него.

– Почему?

– Видишь, овраг понемногу сворачивает назад, на запад. Следуя этим путём, мы сделаем большой крюк и вернёмся почти туда, откуда начали свой путь.

Поднявшись, дети выбрались из оврага. Плоская как стол равнина лежала перед ними. На севере высились горы. Сайка поразилась, насколько далеко они ушли от них. В животе щемило от нестерпимого чувства голода. Голова немного кружилась. Она чувствовала себя усталой и совсем разбитой. Пытаясь подавить нарастающее чувство безысходности, она бросила на Рене влажный взгляд, полный страдания. Рене ободряюще улыбнулся в ответ.

– А где река? – удивилась Сайка.

– Там, на юге.

Действительно, отсюда совершенно не было видно воды. Пришлось идти наугад. Рене вёл Сайку, помня, что река должна быть “где-то далеко там…” и ориентируясь по своим следам. Две едва заметные тёмные линии примятой прошлогодней травы, начавшиеся от оврага и оканчивающиеся у их ног, легко выдали бы их любому мало-мальски грамотному преследователю. Но преследователи ещё ломали головы над тем, каким образом они выбрались из скрытой долины, поэтому Рене оставалось только следить, чтобы тёмные линии позади них оставались прямыми.

Яркое весеннее солнце высоко поднялось над их головами и безжалостно припекало. Почва под ногами высохла и стала твёрдой. Воздух был прохладным, но казался тяжёлым и влажным. Над равниной поднималось липкое марево. К постоянному чувству голода начало примешиваться чувство жажды. Шли до изнеможения. Наконец, почувствовав, что не может больше сделать ни шагу, Рене рухнул на колени и объявил:

– Привал.

– Уф, кажется, я больше не смогу идти, – простонала Сайка, заваливаясь на бок.

Некоторое время они лежали молча, восстанавливая дыхание. Рене смотрел в небо. Оно было синим в зените и светло-голубым у горизонта, и глубоким. Бездонно глубоким. Ни тучки, ни облачка не задевало его величественной синевы. Ничего, за что можно было бы зацепиться взглядом. Только Солнце. Яркое и холодное.

– Есть же здесь звери! – вдруг взмолился Рене, – Должны же они что-то есть.

– Ну, звери разные бывают. Некоторые траву едят. Некоторые – охотятся, – отозвалась Сайка.

– Может и нам попробовать есть траву? Я, кажется, скоро буду согласен съесть что угодно.

– Ну, трава тоже не всякая годится. Я думаю, что без разбора траву есть нельзя, а редиска или морковка здесь вряд ли растут.

– А что здесь может расти? – Рене плохо разбирался в травах и в этом вопросе целиком полагался на мнение Сайки.

– Может, щавель. Он наверняка ещё маленький. Но попробовать поискать – можно…

Девочка перекатилась на живот и встала на четвереньки. Так, не поднимаясь, она и стала ползать по земле.

– Нашла. Вот, смотри, это – щавель. Его можно есть, – она сорвала несколько небольших листочков, раздвоенных у основания, и показала их Рене.

Через несколько минут они набрали небольшой пучок. Щавель был аккуратно разделён и немедленно съеден. Кислый привкус не утолил, а только сильнее разбередил чувство голода. Во рту стало сухо, очень захотелось пить. Тем не менее, это была хоть какая-то пища. Рене почувствовал, что голова прояснилась и он снова может рассуждать. Он встал и осмотрелся:

– Ого! Насколько далеко мы отошли от гор! – удивлённо воскликнул мальчик.

– А где же река? – удивилась Сайка, – Если мы ушли так далеко, то давно должны были выйти к ней.

– Должны… – Рене пытался припомнить, насколько далеко он видел вчера речку. По всему выходило, что они давно уже должны были к ней подойти.

– Может, это была не река, а только её мираж?

– Не думаю. Вероятно, она где-то совсем рядом. Наверно, у неё крутые берега, поэтому мы её и не замечаем, – сказал Рене, озираясь, – Течёт где-нибудь, под самым нашим носом.

– А может, она снова ушла под землю?

Рене отрицательно покачал головой:

– Нет. Мы же видели её. Она где-то здесь.

– Ой, смотри, что я нашла, – вдруг радостно вскрикнула Сайка. Рене удивлённо уставился на два маленьких круглых листочка, которые раскинулись друг напротив друга у самой земли. Они были изумруднозелёные, похожие на листья подорожника, только светлее и всего с одной светлой полоской по самому краю. В центре торчала маленькая шишечка, которая в дальнейшем должна была превратиться в соцветие.

– А что это?

– Это белая ночная фиалка. Бабушка ещё называла этот цветок Царицей ночи.[1]

– И зачем она нам? Она ведь даже ещё не расцвела.

– Это не важно, – Сайка быстро вытащила из земли маленький корень растения – два смешных клубенька, больше всего напомнивших Рене козье вымя, – Видишь этот корень? В нём страшная сила!

– Какая?

– Он силу даёт. С одним таким корешком можно трое суток без еды идти – не устанешь. Значит, река действительно близко. Царица ночи без воды не растёт! – Поставив руку козырьком, Сайка стала внимательно осматриваться, – Вон, видишь?

– Что?

– Птицы! – Сайка указала на несколько тёмных силуэтов, едва различимых против солнечного света, – Они наверняка у воды живут. Там им проще корм найти. Идём…

Девочка уверенно оторвала от клубенька ночной фиалки более молодую половину корня и положила в карман. Остальное выбросила. Рене смотрел за её действиями с некоторой ревностью. Он ещё вчера обратил внимание, что Сайка великолепно разбирается в растениях и травах, легко и быстро ориентируется на незнакомой местности. В долине эти её качества были незаметны и в полной мере проявились только сейчас. Рене понимал, что в дальнем путешествии они просто незаменимы. И всё же он настолько привык чувствовать себя старшим и заботиться о Сайке, что теперь ощущал себя слегка уязвлённым её уверенным безапелляционным тоном.

Вскоре в воздухе посвежело. Они подошли к крутому глинистому берегу.

Река неспешно несла свои воды по дну глубокой лощины, делая плавный поворот к югу. Дети стояли на крутом берегу, противоположный был ниже. Долго молчали. Рене не выдержал первым:

– Ну вот, пришли, – раздражённо начал он. Затем посмотрел на девочку, – Кажется, кто-то обещал мне здесь обед?

– Никто тебе ничего не обещал, – вспылила Сайка. Она слишком долго старалась казаться сильной. При всем внешнем спокойствии, нервы её были натянуты до предела.

– Ничего себе, не обещал, – насупился Рене, – Нам надо на восток, а из-за тебя мы целый день идём