Г. В. Глазырина высказала предположение, что вышеупомянутый конунг Альдейгьюборга Ингвар являлся на самом деле киевским князем Игорем, отцом Святослава (Там же. С. 188-189, коммент. 121). Никакого сходства между этими правителями, кроме имени, нет. Не следует забывать о том, что в описываемое в саге время в землях восточных славян правило, вероятно, несколько сотен князьков и вождей.

Рыдзевская Е. А. Указ. соч. С. 166-167. Подробнее о спасении Ильей Муромцем города см.: Пропп В. Я. Русский героический эпос. М., 1999. С. 248-252.

Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М., 2000 (ПСРЛ. Т. 3). С. 109-110.

Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908. С. 356-366.

Там же. С. 365. Развивая свою гипотезу, А. А. Шахматов обратил более чем пристальное внимание на Мистишу Свенельдича и взял на вооружение фантастическую гипотезу, высказанную в 1864 г. Д. Прозоровским, о том, что Мал (по Шахматову, Мистиша Свенельдич) после восстания древлян не был убит по приказу Ольги, но сослан в город Любеч, где превратился в Малка Любечанина. Таким образом, Малуша - любовница сына Игоря Святослава и мать Владимира Святого (о ней речь еще впереди) - оказывается дочерью древлянского князя (Прозоровский Д. О родстве св. Владимира по матери // Записки Императорской А. Н. Т. 5. Кн. 1. СПб., 1864. С. 17-26). Построение это полно несообразностей. Например, если согласиться с ним, то получится, что летописец грубо ошибался в вопросе о происхождении прославленного Владимира Святославича, не зная, как звали деда этого князя. Кроме того, если Владимир происходит от Свенельда, затмившего своим богатством даже князя, то непонятна заносчивость полоцкой княжны Рогнеды, не пожелавшей выйти замуж за правнука знаменитого воеводы. Да и допустив, что родословная Владимира восходит к Свенельду, придется признать, что позднее, «в событиях 977 г. Свенельд выступает полководцем войск сводного брата своего правнука (войск Ярополка. - А. К.)», воевавших с самим этим правнуком (Рыбаков Б. А. Из истории культуры Древней Руси. М., 1984. С. 70). Не стоит забывать и о том, что брат Малуши Добрыня (дядя Владимира) в качестве придворного «появляется еще при жизни Святослава в 970 г. в возрасте, при котором он не мог быть сыном Мстиши, отождествленным с Малком Любечанином» (Артамонов М. И. Воевода Свенельд // Культура Древней Руси. М., 1966. С. 34).

Поппэ А. В. Родословная Мстиши Свенельдича // Летописи и хроники. 1973 г. М., 1974. С. 72-76.

Там же. С. 84-86.

Рыбаков Б. А. Из истории культуры...С. 70.

М. П. Погодин считал причиной такой щедрости князя то, что под конец жизни, «будучи уже лет семидесяти, он не ходил в дань по своим вол остям и препоручал это боярину Свенельду» (Погодин М. П. Древняя русская история до монгольского ига. Т. 1. М., 1999. С. 35).

Новгородская первая летопись...С. 109-110.

То, что изначально в летописном тексте отсутствовала разбивка по годам, видно из перечисления первых русских князей, сохранившегося в начале «Повести временных лет» под 852 г., составленного одним из сводчиков для ориентации в описываемых событиях: «от первого года княжения Олега, с тех пор как он сел в Киеве, до первого года Игорева 31 год, а от первого года Игоря до первого года Святославова 33 года, а от первого года Святославова до первого года Ярополкова 28 лет; а княжил Ярополк 8 лет, а Владимир княжил 37 лет, а Ярослав княжил 40 лет» (Повесть временных лет. СПб., 1996. С. 148). Судя по всему, расчет лет в первоначальном тексте шел не по годам, а по княжениям. Поэтому хронологическое деление княжений и Олега, и Игоря, и Святослава искусственно. Только с 60-х гг. XI столетия наше летописание знает погодное изложение событий с точными датами (Кузьмин А. Г. Хронология начальной летописи // Вестник Московского университета. Серия История. 1968. № 6. С. 47-51).