служило бы то, что и эти храбрецы были позднее разгромлены греками и погибли. Вот и русы, потерявшие Игоря из виду в первом столкновении с греками, действительно могли думать, что он погиб. Каково же было, наверное, их удивление, когда они, вернувшись с Каспия, нагруженные награбленным добром, встретились с воскресшим киевским князем! И как бледно тот выглядел со своими уцелевшими, обгоревшими ладьями на фоне богатств, вывезенных его бывшими союзниками из Бердаа!

Впрочем, это только предположения. У нас нет прямых доказательств того, что Игорь бросил свою армию в самом начале похода. Пути русов, отправившихся во главе с Игорем и частью князей в Киев и после долгого тяжелого пути в разное время добравшихся восвояси, и тех, кто под руководством других предводителей отправился к Азовскому морю, могли разойтись и после финального столкновения с флотом патрикия Феофана. Однако в любом случае возвращение русов с Каспия (возможно, во главе со Свенельдом) должно было больно ударить по авторитету Игоря.

Но был ли Игорь жив к моменту возвращения его бывших соратников? Русы покинули Бердаа осенью 945 года. Согласно «Повести временных лет», Игорь погиб осенью 6453 года, что при переводе на наше летосчисление дает осень 944 года. Выходит, русы уже не застали Игоря в живых? Однако летописная хронология весьма условна и, как уже говорилось, имеет искусственное происхождение. Поэтому летописная дата смерти Игоря, вполне вероятно, всего лишь плод умозаключений летописца, воспроизведенная дата свержения византийского императора Романа Лакапина. Эти два правителя были современниками. Уход из жизни одного мог дать основание летописцу датировать тем же временем и уход из жизни другого^{105}. В трактате Константина Багрянородного, составленном около 948-952 годов, сообщается, что «Сфендослав, сын Ингора, архонта Росии», «сидел» в «Немогарде», то есть ко времени написания сочинения императора его княжение здесь закончилось. Возможно, эти изменения в жизни Святослава были связаны со смертью отца. Вроде бы это подтверждает летописную дату. Но с другой стороны, император не сообщает ни о смерти Игоря, ни о том, кто стал «архонтом Росии» после него. Игорь – действующий русский правитель. Предположить, что Константин VII не знал о смерти Игоря или пользовался устаревшими сведениями, нельзя: греки не могли не знать о смерти киевского князя, хотя бы потому, что киевские купцы, согласно договору 944 года, должны были предъявлять верительную грамоту с именем князя. Да и сами греки были весьма щепетильны в вопросе о престолонаследии. Скорее, правы историки, считающие, что Игорь умер позднее указанной в летописи даты^{106}. В этом случае его встреча с воинами, вернувшимися из Бердаа, вполне вероятна. Как она повлияла на положение Игоря в Киеве? На его отношения с русскими князьями, подписывавшими вместе с ним договор 944 года?

Ясно, что к середине X века положение Игоря было весьма неустойчивым и князья могли задуматься о замене предводителя своего союза. Игорь терял поддержку и со стороны простых русов, родственники и друзья которых погибли во время похода на Царьград. В этой связи наш интерес вызывает речь древлян, с которой они обратились к вдове князя Ольге, заявив ей, что Игорь «как волк расхищал и грабил», а их князья – «добрые, привели к процветанию Деревской земли». Древляне противопоставляют своих князей Игорю не только в плане его грабительских наклонностей – для них он неудачник, не заслуживающий ни власти, ни жизни. Как уже отмечалось, они именуют Игоря «волком», то есть преступником, вором, изгоем. Можно думать, что для древлян Игорь – вор-одиночка, за которым больше не стоит союз князей Русской земли. Речь древлян любопытна и тем, что они противопоставляют обустроенность Древлянской земли, возникшую в результате совместной деятельности их князей, Русской земле. В их словах как бы содержится намек на сложные отношения, которые к тому времени сложились между князьями русов.

Игорь терял авторитет и в глазах своей дружины. Если вдуматься в символический смысл слов дружинников о том, что они «наги», то станет ясно, что воины обвиняют Игоря в плохой заботе о них, в недостаточном их содержании. А ведь для предводителя дружины щедрость по отношению к своим людям являлась одним из основных качеств. Само слово «дружина» образовано от слова «друг», первоначальное значение которого – спутник, товарищ на войне. Дружина – это боевые товарищи князя, а не слуги. С дружиной князь обычно советовался при решении тех или иных вопросов, касающихся не только военных действий, но и управления. Нередки были случаи, когда инициаторами того или иного действия князя являлись дружинники. С дружиной князь пировал, веселился; дружина разделяла судьбу князя, его успехи и неудачи. Уход дружины от недостойного князя означал его гибель как князя, а часто и физическую смерть.

Летописное обращение дружинников к Игорю можно понимать как выражение сомнения в том, что он может быть их вождем. И дело не только в богатстве отроков Свенельда. После возвращения русов из Бердаа дружина Игоря смогла оценить истинные боевые «заслуги» своего князя и начала роптать. Чтобы заручиться ее поддержкой, которая была для него особенно важна из-за кризиса в междукняжеских отношениях, Игорь отправился в поход за данью к древлянам. Конец этого предприятия известен. Становятся понятными странности в поведении Игоря, а также то, какую роль в событиях середины 40-х годов X века сыграли древляне, Свенельд и русские князья договора 944 года. По существу, историю убийства Игоря древлянами можно рассматривать как историю борьбы группировок вокруг киевского стола, завершившуюся трагической гибелью загнанного неудачами в угол и неугодного всем князя.

Странно только, что после гибели Игоря на киевский стол садится его вдова Ольга, правившая, согласно «Повести временных лет», именем малолетнего Святослава. Как это допустили Свенельд и прочие «оппозиционеры»? Почему с этим согласились остальные русские князья? Нам необходимо внимательнее присмотреться и к этой необыкновенной женщине, и к ходу событий, последовавших за смертью Игоря.

Одной из главных черт характера Ольги (разумеется, в представлении летописцев) можно считать весьма оригинальное чувство юмора, не подводившее ее ни при каких обстоятельствах. Вот древляне, убив Игоря, решают выдать его вдову за своего князя Мала и строят планы, как они поступят с сыном Игоря Святославом. Летописец-киевлянин, представляя, как вся эта лесная «деревенщина» размечталась о русской княгине, уже предвкушает потеху: «И послали древляне лучших мужей своих, числом двадцать, в ладье к Ольге. И пристали в ладье под Боричевым въездом, ибо вода тогда текла возле Киевской горы, а на Подоле не селились люди, но на горе. Город же Киев был там, где ныне двор Гордяты и Никифора, а княжеский двор был в городе, где ныне двор Воротислава и Чудина, а место для ловли птиц было вне города; был вне города и другой двор, где стоит сейчас двор деместика, позади церкви Святой Богородицы; над горою был теремной двор – был там каменный терем. И поведали Ольге, что пришли древляне. И призвала их Ольга к себе и сказала им: „Добрые гости пришли“. И ответили древляне: „Пришли, княгиня“. И сказала им Ольга: „Говорите, зачем пришли сюда?“ Ответили же древляне: „Послала нас Деревская земля с таким наказом: ‘Мужа твоего мы убили, ибо муж твой как волк расхищал и грабил, а наши князья добрые, привели к процветанию Деревской земли. Пойди замуж за князя нашего Мала’“. Было ведь имя ему, князю древлянскому, – Мал^{107}. Сказала же им Ольга: „Любезна мне речь ваша. Мужа мне моего уже не воскресить, но хочу воздать вам завтра честь перед людьми моими. Ныне же идите к своей ладье и ложитесь в нее, величаясь. Утром я пошлю за вами, а вы говорите: ‘Не едем на конях, ни пеши не пойдем, но понесите нас в ладье’, – и вознесут вас в ладье“. И отпустила их к ладье. Ольга же приказала выкопать яму великую и глубокую на теремном дворе, вне града. На следующее утро, сидя в тереме, послала Ольга за гостями. И пришли к ним, и сказали: „Зовет вас Ольга для чести великой“. Они же ответили: „Не едем ни на конях, ни на возах, ни пеши не идем, но понесите нас в ладье“. И ответили киевляне: „Нам неволя; князь наш убит, а княгиня наша хочет за вашего князя“. И понесли их в ладье. Они же уселись, величаясь, избоченившись в больших нагрудных застежках. И понесли их на двор к Ольге, и как несли, так и сбросили вместе с ладьей в яму. И, приникнув, спросила их Ольга: „Добра ли вам честь?“ Они же ответили: „Пуще нам Игоревой смерти“. И повелела Ольга закопать их живыми, и засыпали