события, как рождение ребенка. Он все продолжал бросать тень сомнения на идею долгого сохранения одних отношений. «Мы растем, мы изменяемся», — объяснял он свои сомнения. «Думаю, необходимо реалистично принять и быть готовым к такому повороту, отношения в конце концов могут надломиться по разным причинам. Это гораздо лучшая идея, чем говорить: «Я люблю тебя, и это навсегда, навсегда». К чему эта жизнь в стране нелепой фантазии!»

Труди, как обычно, казалась способной справиться с такими жгучими комментариями. «Чтобы он остепенился? — сказала она. — Не будьте смешными. Он же цыган — дикий парень!» Но она не допускала возможности расставания. Труди считала, что для нее это — навсегда.

Из новых членов группы Брэнфорд Марсалис, принадлежащий настоящей джазовой династии, стал «официальным представителем», и он позже соглашался, что работа со Стингом в то время была разочаровывающей… Больше всего Марсалиса возмущало то, что Стинг никогда не позволял ни единого намёка на какие-либо эмоции перед группой. Марсалис тратил массу своего времени, пытаясь заставить Стинга прореагировать, «разбить» его сосредоточенность и доказать, что он в конце концов тоже просто человек. «Он не будет смотреть в зал, когда он играет. У него рамки внешнего приличия, потому что если он посмотрит вниз, то он полагает (и этого опасается!), что будет смеяться. Мы бросали дохлых кур через сцену и всякого рода дрянь, пытаясь достать его. Тщетно!»

Однажды Марсалис взял Билли Фрэнсиса, менеджера по гастролям группы, переодел его в свой костюм, покрасил ему лицо в черный цвет, дав в руки саксофон и заставил его стоять на сцене, в то время как сам Марсалис играл за сценой. «Я наверняка знал, что во время «Роксаны» Стинг взглянет на меня. Так что когда он поднял глаза и увидел Билли, его глаза выкатились на лоб. Но он не растерялся. Он сказал: «На саксофоне — Брэнфорд Марсалис!»

Но однажды Марсалис всё-таки достал Стинга. Это случилось во время гастролей в Австралии. Он объясняет: «Каждый вечер он кричал своему сопровождающему: «Дэнни, мой пиджак». В тот вечер Дэнни вышел на сцену, взял у Стинга его пиджак и бросил в зал. Публика разорвала пиджак в клочья. «Что ты делаешь!» — заорал Стинг. Он взбесился. Потому что, понимаете ли, он потерял свой любимый пиджак!»

Марсалис добавил: «Вы никогда не встретите такого парня, как он».

Возможно, самым интересной деталью в успешном превращении Стинга в сольного исполнителя было то, что только годом ранее Фредди Меркури и Мик Джаггер, два популярных и знаменитых вокалиста с подобными же устремлениями, сделали пробные сольные попытки, которые смотрелись довольно-таки бледными в сравнении с начинаниями Стинга.

Однако переход в сольные артисты был поддержан одним человеком (мало кто думал, что он останется со Стингом!) — Майлзом Коплендом. Он твердо решил оставаться менеджером Стинга, несмотря на еще не заявленный распад «Полиции». Он публично расхваливал усилия Стинга по поддержанию забастовки шахтеров, хотя сам Стинг описывал Майлза как «самого правого» из всех, кого он знал.

По необъяснимой, странной причине было и остаётся какое-то внутреннее единение Стинга и Майлза. Некоторые говорят, что это взаимное уважение. Стинг открыто утверждает: «Майлз — это сила, с которой стоит считаться. Он — тот тип человека, который вам необходим, если дела идут не гладко. Люди его боятся, он выводит их из равновесия».

Для Стинга Майлз всегда был прекрасным защитником, советчиком, а иногда даже заменял собой отца. Майлз также производил на него впечатление тем, что имел степень магистра по экономике, которую он получил в бейрутском университете, где его главным предметом было развитие стран «третьего мира».

Майлз бывало часто шутил: «Мои изучения сводились к такой проблеме: как взять недоразвитую страну и организовать ее таким образом, чтобы перенести в двадцатый век. Моим заключением было то, что такой перенос практически невозможен, поэтому я направился в Англию, чтобы развивать недоразвитые поп-группы!»

Единственным случаем разлада между Стингом и Майлзом был момент, когда Майлз делал программу на британском телевидении под названием «Британия Майлза Копленда», которая была показана в феврале 1986 года. Стинг был вне себя из-за того, что его включили в эту программу. Он заставил Копленда убрать три минуты своего выступления на сцене, потому что не хотел, чтобы его видели одобряющим «правосторонние» взгляды Майлза на ситуацию в Британии.

Проблема подобного же характера возникла и месяцем ранее, когда программа «Глаз» телекомпании «Thames» включила интервью с Коплендом относительно концертных гастролей левостороннего «Red Wedre» («Красного Клина»), что создало множество споров в то время. Стинг настоял, чтобы все метры пленки о нем были также изъяты. Отношение Стинга было таково: Майлз Копленд — прекрасный менеджер, но его политика высосана из пальца и у него нет права на распространение таких идей ни при каких обстоятельствах. Майлз принимал мнение Стинга на том основании, что не стоит политическими дискуссиями расшатывать отношения певца и менеджера, тем самым тормозя процесс зарабатывания денег.

Приблизительно в это время Стинг начал замечать, что его музыку начинает принимать весьма широкий круг людей. Его музыка становилась феноменально популярна среди надежного, обеспеченного среднего класса, который рос и рос в Британии в середине восьмидесятых годов. То, что было когда-то взрывом, восстанием, быстро становилось выбором домашних хозяек.

Стинг воспринимал свою новую сольную карьеру очень и очень серьезно, проведя три месяца в выступлениях по Соединенным Штатам (включая и появление в самом известном музыкальном театре для черных в Гарлеме), прежде чем вернуться в Британию в следующем декабре.

В начале восьмидесятых Стинг сказал одному журналисту, что он не будет продолжать свою карьеру рок-звезды после тридцати пяти лет, потому что это «недостойно», но за восемнадцать месяцев (до лета 1985 года) изменил свое мнение и заявил: «Я надеюсь, что мое исполнение изменится настолько, что будет естественным для человека моего возраста и положения».

В этот период Стинг начал даже исповедоваться в своих грехах во время интервью с журналистами популярных газет и журналов Британии. Он подтвердил, что принимал наркотики (это особенно расписали в журнале «Вумен»), а затем продолжил признание, что «спал с каждой женщиной, которая только входила в комнату» и «все такое». Стинг продолжал настаивать, что «дружба с моей темной стороной была полезной для творчества».

«Я прошел путь от школьного учителя в шахтерском городке до одного из самых знаменитых людей в мире. И взлеты и падения были примечательны».

В то время Стинга преследовала одна весьма серьёзная, даже пугающая проблема. Дом стоимостью в шестьсот тысяч фунтов с чудесной террасой, сооружённой в семнадцатом веке (проекта Блейка в Груве — в Хайгейте), который он приобрел для себя и Труди, как говорили, стали посещать привидения матери и ребенка. Что типично для Стинга, он тайно нанял спирита, чтобы тот подтвердил, существуют ли на самом деле духи.

Стинг впервые встретился с привидением женщины и ребенка, когда он проснулся посредине ночи и увидел фигуры, стоявшие в углу спальни. К тому моменту, как он разбудил Труди, духи ушли. Но они возвращались по крайней мере еще три раза, прежде чем Стинг призвал на помощь местного спирита. Стинг объясняет: «Раньше я не верил в это, а теперь изменил отношение. Я слышал, другие люди говорили о подобных вещах. Они лежат в кровати, а с ними начинают разговаривать или же движутся вещи».

Когда привидение вернулось во второй раз, оно действительно поразило Стинга.

«До этой ночи я ещё был настроен скептически. Но теперь я переживал и пошел посмотреть на дочь Мики. Ее комната в ту ночь была полна всяких подвижных вещей, и они как взбесились. Я подумал, может быть, открылось окно, было ветрено. Но окна оказались наглухо закрыты. А ребенок лежал с широко открытыми глазами.

Спустя два дня я проснулся и увидел в углу своей спальни, четко, как днем, женщину и ребенка. Я услышал, как Труди сказала: «Стинг, что это там, в углу?» Я весь похолодел, я стал холодным как лед».

Затем Стинг вызвал спирита, который предложил направить его странных жильцов обратно в эфир, но Стинг вдруг решил, что находит ауру позитивной и хочет остаться с ними.