– Оставь так. Прокрути ночную запись.

Балка с нефтяным месторожденьицем заинтересовала его. Он сейчас же запросил материалы десятилетней давности и долго сравнивал. Поинтересовался добытым объемом. Достал шуршащую помятую схему и внес изменения. Нанес новую точку на одном из графиков.

– Недурно, недурно…

Человек работал, и Дом благоговейно молчал. Привыкший улавливать настроение опекаемого, он отлично знал, что сейчас любое вмешательство вызовет вспышку ярости. Иногда у человека ничего не получалось, и он мучился, но Дом знал, что чем сильнее мучения, тем большая радость ждет опекаемого потом, когда препятствие будет сломлено или обойдено. Без страданий нет настоящего счастья, и Дом был счастлив, когда был счастлив человек. Правда, за это приходилось и страдать вместе с ним. Молча.

– Гм, гм… Лучше, чем можно было ожидать… А вот это, пожалуй, аномально… – бормотал опекаемый.

Только перед обедом Дом посмел напомнить ему о необходимом моционе. «Массаж», – буркнул человек, не пожелав сегодня прогуляться в оранжерею, спуститься в тренажерный зал и погонять шары в бильярдной. Всего комнат было восемь, включая гостиную с настоящим камином и настоящими дровами, изысканную столовую, библиотеку, домашний музей, и в памяти Дома имелось втрое больше типовых проектов и программ, позволяющих сравнительно быстро переоборудовать, скажем, кладовку в плавательный бассейн, детскую, площадку для игры в сквош или астрономическую обсерваторию, – однако опекаемый сердился, когда Дом перекраивал внутренние помещения самовольно. Бассейн и обсерватория еще так-сяк, но детская ни разу не востребовалась – опекуемый был одинок. Вдобавок он был стар, и Дом уже много лет не предлагал ему интимных услуг, хотя был бы только рад отпочковать от какой-либо стены квазиживую куклу, покорную и умелую.

Пришлось ограничиться массажем. Чувствительные гибкие щупальца знали свое дело, человек блаженно покряхтывал. Разумеется, основная масса рецепторов обеспечивала внешний обзор, локацию почвы на предмет нефтяных линз и фугасов и готовность мгновенно защититься или ударить. Сколько Дом себя помнил, безопасность опекаемого всегда требовала намного больших затрат ресурсов, нежели будничные запросы его тела.

Пулеметная очередь прозвучала глухо, словно издалека. Человек встрепенулся:

– Что такое?

– Чужой разведчик, – пояснил Дом. Он чувствовал себя виноватым. – Сейчас приближу.

– Это он стрелял?

– Стрелял я. Прошу прощения.

– Сбил?

– К сожалению, только отогнал.

– Выпускай своего разведчика!

– Уже в воздухе.

Оба понимали, что выпустить разведчика следовало раньше: Дом приближался к обширному, очень пологому холму, и за холмом могло прятаться что угодно. Вернее всего – конкурент. Теперь Дом был обнаружен, еще не видя противника.

Он замер. Попятился назад. Разведчик, стрекоча мотором, поднимался все выше. На одной из стен появилась транслируемая им картинка.

– Ого! – не выдержал человек.

На противоположный склон холма монотонно и неостановимо, как стихийное бедствие, лез дом раза в два крупнее. Он не сбавлял хода – что крейсеру какой-то эсминец?

– Ничего себе бронтозавр, – пробормотал человек и не удержался от крепкого словца. Ему показалось, что Дом в ответ укоризненно крякнул. Хотя, конечно, теперь Дом оставил опекаемому самый минимум своего внимания.

Крыша Дома раздвинулась. Шесть ракет выехали по направляющим и уставились на холм. Туда же развернулись пулеметные и орудийные башенки, локаторы, постановщики помех, батареи мелких противоракет. Дом сотрясала мелкая дрожь – спешно наращивалась броня.

Очень вероятно, что чужак, пусть даже более могучий, предпочтет избежать столкновения, встретив готового к бою противника. Настойчиво и безжалостно преследуют других – слабых, поврежденных и регенерирующих, истощивших энергоресурс, загнанных в неудобную для маневра местность. Дому не поздоровилось бы, застигни его чужак ночью в балке…

Сейчас – два к одному за то, что все окончится простой демонстрацией силы.

Плохо, что придется менять привычный маршрут. Там, где проползла этакая громадина, найдешь разве что минную россыпь, но не нефть.

– Смотри! – крикнул человек. – Что он делает?

Ощетиненная целым арсеналом крыша чужака только-только показалась над вершиной холма. Но человек имел в виду чужого разведчика. Крошечный геликоптер то взмывал свечкой, то падал, чтобы тотчас взмыть снова. Со стороны это напоминало безостановочное «вверх-вниз» бабочки-поденки.

– Пусть наш разведчик сделает так же, – велел человек.

– Прошу прощения…

– Делай, я сказал! Иначе заберу у тебя управление.

Дом повиновался. Он был недоволен.

Чужак вполз на вершину холма и остановился. Одна за другой закрывались створки его пусковых установок. Стволы скорострельных орудий демонстративно уставились в зенит.

– Можно атаковать, – сообщил Дом.

– Попробуй только! Все средства нападения – убрать! Искать связь с чужаком! Не с домом, а с человеком!

Дом немного помедлил, прежде чем повиноваться абсурдному приказу. Ну почему ему достался столь неразумный опекаемый! Он не знал наверняка, но догадывался: другие дома имеют куда меньше проблем.

– Дай связь! – настойчиво требовал человек.

Дом занимался непривычным делом. Прошло несколько секунд, прежде чем возникло изображение.

– Привет, – сказал чужак.

– И тебе, – сказал человек, стараясь быть спокойным и чувствуя, как бешено колотится сердце. Не хватало воздуха. Тут же последовал укол в мягкое место, и сразу стало легче. – Хорошее слово «привет». Я его не слышал уже лет двадцать, в смысле, от человека.

– Полагаю, убивать друг друга мы не станем? – Полувопрос-полуутверждение.

– Ни в коем случае.

– Тогда пришли картинку, а то ты меня видишь – я тебя нет.

Спохватившись, человек отдал приказ.

– Ты так и выглядишь? – спросил чужак.

– Да, а что? Стар? Мне девяносто.

– А мне сорок два. Ты не рассердишься, если я кое о чем тебя попрошу? Покажись мне живьем. Выйди из дома.

– Зачем?

– Я тоже выйду, – сказал чужак. – Ты должен убедиться, что я – это я, а не ловушка для доверчивых. И я тоже должен убедиться…

Бывают очень умные дома. Иные великолепно умеют управлять поведением опекаемых – разумеется, для их же пользы. Но никакой дом не рискнет жизнью опекаемого, побудив его выйти из-под защиты.

– Само собой, – согласился человек. – Через пять минут.

– Нужно оставить кое-какие инструкции? – подмигнул чужак. – Понимаю. Ладно, через пять минут. Выйдем одновременно. Кстати, как ты добиваешься послушания своей хибары?

– Шантажом. Время от времени угрожаю убить себя. В Доме это трудно, но возможно, и он знает, что я не шучу… Чему ты улыбаешься?

– Иногда умным людям приходят в голову схожие мысли. Я тоже чего только не перепробовал, пока…