позапрошлом году к подножию Клоаки Сатаны, о мостах, переброшенных через свежие тектонические разломы, о нескончаемом ремонте этого шоссе, а главное, о перевезенных по нему грузах. Впрочем, после постройки близ вулкана центра управления полетом, сборочных цехов для ракет-носителей и всяческой инфраструктуры, после завоза оборудования и рабочей силы главной дорогой сделалась воздушная. Громоздкие секции катапульты доставлялись к месту грузовыми дирижаблями, а по шоссе продолжали возить всякую мелочь. Судя по характеру грузопотоков, работы близились к завершению.

– А топливо? – спросил Валентин.

Туземец захлопал серенькими безресничными веками – соображал, о чем шеф ведет речь.

– Для электростанции? – спросил он наконец.

– Нет, – терпеливо сказал Валентин. – Не для электростанции. Я знаю, что мощная тепловая электростанция в окрестностях Клоаки Сатаны давно построена. Я знаю, что она дает ток. Я знаю, что проще было построить электростанцию на месте, чем тянуть издалека линию электропередачи, тем более что ее постоянно рвало бы ураганами и сейсмическими подвижками. Я знаю, что электростанция снабжает энергией сборочное производство и стройку. Я знаю, что она будет снабжать энергией катапульту. Я знаю, что станция работает на каменном угле. Я даже догадываюсь, что без угля никакого электричества станция не давала бы. Один плюс один будет два: если электростанция исправно работает, значит, топливо для нее завезено. Соображать надо. Я спрашивал о другом топливе.

Агент вновь погрузился в мыслительный процесс. Даже плавать перестал. Надув брюхо, завис в воде серой лягушкой, морщил узенький лобик, рожал мысль.

Роды оказались трудными. Туземец мучился.

– На чем летает ракета? – пришел на помощь Валентин, устав ждать.

– Так это… на электричестве же, – заморгал агент. – Магнитное поле ее толкает. Она, значит, сперва на специальной тележке едет, рельсы там в катапульте проложены, потом, значит, тележку долой и дальше так летит…

Валентин тяжко вздохнул.

– После вылета из катапульты на каком топливе она движется? – применил он кесарево сечение. – На жидком ведь, так?

– На жидком, – не стал отрицать туземец.

– Уже легче. Я как-то догадывался, что не на мускульной силе. Значит, на жидком топливе. Вот я и хочу знать, завезено ли к стартовому комплексу это самое жидкое топливо, а заодно и окислитель. Топливо и окислитель. Завезены ли. Теперь понятно?

Туземец просиял.

– Пока не завезены. Но хранилища для топлива и этого… м-м…

– Окислителя, – подсказал Валентин.

– Во-во, окислителя. Хранилища для них обоих, значит, построены, ждут.

– Я должен знать день, когда горючее и окислитель для ракеты-носителя поступят в хранилища на стартовом комплексе, – тщательно выговаривая каждое слово и не торопясь, чтобы до туземца дошло, проговорил Валентин. – Задание понятно? Если я узнаю об этом в день доставки, вознаграждение обычное. Если я узнаю заблаговременно, скажем, не менее чем за три дня, вознаграждение удвоенное. Плюс – при успехе моей миссии – обещаю похлопотать о визе.

Донник расплылся в блаженной улыбке. Даже дышать на время забыл, отчего немедленно погрузился на дно. Валентин уже успел убедиться в том, что вода плохо держит карликовые, но плотно сбитые тела донников. Что ж, на то они и донники, чтобы идти ко дну…

Конечно, этот дурак на Дне и останется. Валентин и представить себе не мог, что будет хлопотать за него. Но проводил агента с самой любезной миной и лишь после его ухода расслабился на несколько минут.

Хотелось плакать, а еще больше – смеяться, хохотать во весь голос, баламутя воду, пуская пузыри и рискуя захлебнуться. Что за мир! Вместо хитроумной игры в кошки-мышки с бдительной контрразведкой, вместо титанического напряжения духовных сил, вместо состязания интеллектов, вместо конспиративных квартир, тайников и головоломных шифров резидент принимает агентуру прямо на дому! Ничего не боясь, агент получает деньги наличными. Он спокойно входит в торгпредство, и охрана пропускает его, зная в лицо. Никому он не подозрителен, никто, по-видимому, не следит за ним. А кого ему бояться? Таких же тупых, ограниченных и нелюбопытных, как он сам? Не страшно…

Дурдом.

Ползал по дну робот-чистильщик, соскребая налет, прокачивая сквозь себя воду. Валентина он опознал как объект «пользователь» и не мешал. Туземцев он нередко опознавал как «посторонний предмет».

И был недалек от истины.

– Привет! – раздался сзади мелодичный голосок.

Первым неосознанным желанием Валентина, когда он обернулся, было смутиться, вторым – прикрыться руками. С первым желанием он кое-как справился, второе – осуществил. Он знал, что Астра – женщина, но не подозревал, что такая. Чертов Дональбайн! Мог бы проинструктировать точнее.

Красавица? Пожалуй, нет. Но мила. А главное – рост! Метр шестьдесят, наверное, или около того. По стандартам Терры чуть маловата, но по меркам Дна – гигант! Редкостная дылда. И как она передвигается, веся здесь килограммов этак сто тридцать – сто сорок? Святая Лига! Да она движется не без изящества!..

– Э… агент Астра? – осведомился Валентин, с удовольствием отметив, что голос его звучит почти как надо, и с неудовольствием – что он готов покраснеть. Черт знает что. Дональбайн все-таки сволочь.

– Точно, – ответила туземка. – Астра. Звезда на каком-то из древних наречий. Я знаю, что такое звезды. Видела на фото. Кстати, Астра – это мое настоящее имя. Разрешишь присоединиться?

Валентин едва глазами не захлопал, когда она, не дождавшись приглашения, без стеснения начала раздеваться. И немудрено было испытать краткий шок: в высшем обществе Терры ценились строгие нравы. Да и на других планетах Лиги, где приходилось работать Валентину, местная элита подражала элите метрополии. Низы общества – те, конечно, по-всякому, но они же низы, что с них взять…

Все, что Валентин успел узнать о Дне, говорило ему о том, что с элитой на Дне туговато. Точнее сказать, какова планета, такова и элита. Астра заведомо не принадлежала к низам, но вела себя точно так же. Чего, мол, стесняться наготы. Что, мол, естественно, то не безобразно. Ну-ну.

Пришлось приветственно помахать рукой: сигай, мол, сюда, вдвоем веселее. Нет, он не позволит какой-то дикарке заметить в ее шефе и тени смущения!

Одежда соскользнула на пол. Шаг, прыжок – и Астра, сложив над головой руки, вошла в воду идеально, как будто всю жизнь только этим и занималась. Против воли Валентин почти залюбовался. Пусть тяжесть планеты никому не дала бы описать красивую дугу, пусть прыжок в воду больше походил на стремительное падение, но черт возьми – даже оно было красиво!

Интересная особа… Одним взглядом Валентин отметил очень белый цвет кожи, чересчур выпирающие мышцы, полное отсутствие жира, слабо обозначенную талию и маленькую грудь. Пропорции Астры были далеки от стандартов Терры, она могла бы служить живым пособием по анатомии опорно-двигательной системы, и все же смотреть на нее было приятно. По контрасту, наверное. Лучше голая перетренированная атлетка, чем голый безобразный гном.

Она вынырнула прямо перед Валентином, причем гораздо скорее, чем он ожидал. Один миг, скользнувшая под водой тень – и вот она, Астра, плавает рядом и глядит зелеными глазами.

– Давай знакомиться. Теперь ты будешь вместо Дональбайна, так?

– Да. Меня зовут Валентин. И прежде всего я бы хотел…

– Ты большой, – перебила Астра. – Постой, не вертись, я хочу посмотреть на тебя… Да, большой. Тебе будет трудно. Тебе уже трудно, так? Поэтому бассейн, я понимаю. Дональбайн был меньше тебя, а все равно надорвался. Ты должен мало ходить и стоять. Должен много плавать. Тогда выдержишь. У Дональбайна было много времени. У тебя его меньше: сорок дней, может быть, пятьдесят. И уж никак не больше пятидесяти пяти. После них – целых полгода. На это время тебе лучше уехать на твою Терру. Или уйти, так? Вы ведь не уезжаете и не улетаете, вы уходите… Но самое главное случится скоро…

Валентин, собиравшийся деликатно, но твердо поставить болтливую туземку на место, насторожился.