жизни. Конечно, я тогда еще не познакомилась с мистером Силвернейлом, но она никаких дел не желала иметь с мужчинами, наотрез. И вскоре после того случая уехала. Не удивлюсь, если окажется, что по этой- то причине она и снялась с места. Но в конце концов он женился. На этой девушке из… из дамских сумочек, забыла, как ее… вот и все, что я знаю.
Днем позже Зофко сидела в своей квартире, поедала кукурузные палочки и изучала добытые сведения. Сдаваться она не собиралась. Читала и перечитывала записи с мест работы и заявления о приеме, которые удалось достать, и вдруг обратила внимание на одну деталь. Магазин женской одежды «Лили» упоминался во всех ее резюме и вдруг после 1946 года перестал появляться в записях. Почему? Не случилось ли там чего-то такого, что могло послужить причиной для бегства? Такого, что она предпочла утаить? Почему она ушла с работы? А может, ее уволили? Может, за воровство? Или за связь с женатым мужчиной?
У Зофко забрезжила надежда. Она отправилась в читальный зал нью-йоркской библиотеки, чтобы проверить, не проскакивало ли чего в газетах за те годы, и нашла-таки. Магазин эксклюзивной женской одежды «Лили», «одежда для женщин с тонким вкусом», Парк-авеню, 116. Она просмотрела административные отчеты. Оказалось, что дом 116 на Парк-авеню выкуплен у Уильяма Джей Риктера и продан Лили Карлотте Стайнер в 1935-м и вновь продан исконному владельцу Уильяму Джей Риктеру в 1944-м. С этого момента все пошло как по маслу. Она позвонила женщине, которая работала в отделе переписи населения Нью-Йорка, а заодно была на окладе у Сидни, и велела прислать все, что у нее есть, на Лили Карлотту Стайнер. Оставалось ждать.
Информацию доставил посыльный. Зофко вскрыла конверт, словно это была пачка конфеток «М&М», и жадно, с наслаждением прочитала содержимое:
Стайнер, Лили Карлотта.
Дата и место рождения: Вена, Австрия, 1893.
Переехала в Нью-Йорк, поселилась в районе Йорквилл[44] на 85-й Ист-стрит, 463. Владела магазином модной женской одежды вплоть до своего ареста. Тесно сотрудничала с членами Американской нацистской партии, 13 декабря 1946 г. обвинена в шпионаже и осуждена на десять лет тюремного заключения. Умерла в 1962 г., в возрасте 69 лет, в Милуоки, штат Висконсин.
Капелло прочитал эту информацию и посмотрела на Барбару.
— Что я могу сказать? Лучшего просто быть не может. Ты — номер один.
Барбара Зофко была счастлива. Она любила радовать босса.
— Долго она работала на Стайнер?
— Около восьми месяцев.
Капелло кивнул:
— Этого достаточно, более чем достаточно. Оформи это так: Гитлер, холокост, лагеря смерти — полный набор.
Зофко вернулась в свой кабинет, села и набросала несколько простых заголовков и фраз:
«Позорное нацистское прошлое Дены Нордстром… мать — военная преступница… лидер Американской нацистской банды… Дочь нацистской шпионки теперь на телевидении Америки. Мать — близкая подруга Гитлера, из подтвержденных источников… Содействовала делу нацизма… Признание нацистского военного преступника: самая популярная телеведущая Америки — дочь нацистской шпионки…»
Полностью она оформит попозже. А сейчас — обедать. В конце концов, никакой спешки нет. Нордстром пока еще недостаточно звезда. У них есть время в запасе, чтобы приукрасить, добавить «свидетелей», «доказательств». Нет, пора как следует пообедать. Она заслужила награду, она поработала на славу, раздобыла ядерную бомбу, а не историю. Не то чтобы к ней не подкопаешься, она не закончена, может оказаться дутой, но дело свое сделает. Барбара уберет ее в папку, к остальным. Эта маленькая ручная граната подождет когда Сидни Капелло решит сорвать с нее чеку и швырнуть в Нордстром, любимицу Америки.
После визита Барбары Норма поехала в Канзас-Сити купить в «Плаца» вечерние платья себе и тете Элнер. Смокинг для Мака наверняка можно взять напрокат в Джефферсон-Сити. Это же столица штата, там должна быть такая контора, но все же она позвонила для верности и узнала: да, есть, и есть несколько смокингов подходящего размера. Хранить такой секрет для большинства людей было бы тяжело, но для Нормы и вовсе адом кромешным: приходилось аж зубы сжимать, чтобы не выплеснуть новость на Мака. Она боялась, что заговорит во сне, нарушив данное Барбаре обещание даже слова никому не выдохнуть.
Каждый день она штудировала газеты в поисках объявления, что Дена названа Женщиной года Миссури. И каждый день с нетерпением хватала почту, надеясь увидеть приглашение на банкет.
Прошло несколько месяцев, и она начала беспокоиться, что объявление было сделано, но их газета «Элмвуд-Спрингс» не опубликовала его. Тогда она решила проверить. Позвонила в администрацию Джефферсон-Сити и попросила к телефону Барбару. Голос на другом конце провода спросил:
— А фамилию можете назвать?
— Нет, но она работает в администрации.
— В качестве кого?
Стараясь не проговориться. Норма ответила:
— Она отвечает за награды.
— Не знаю, кто это может быть, мэм.
— Ох. Она не сказала своей фамилии. Кто у вас заведует банкетами?
— Поставкой продуктов?
— Нет, составлением программы.
— Ума не приложу, кто конкретно этим занимается, мэм.
— А у вас там работает какая-нибудь Барбара?
Пауза.
— Мэм, я соединю вас с отделом связей с общественностью. Там значится Барбара Томас.
— Она полная девушка?
— Не знаю, мэм, я на коммутаторе сижу.
Кто-то ответил:
— Отдел связей с общественностью.
— Будьте добры Барбару.
— Будьте добры назваться.
— Извините, но я сомневаюсь, можно ли мне говорить свое имя…
— Подождите.
Другой женский голос сказал:
— Алло. Это Барбара.
Норма шепнула:
— Барбара… это вы?
— Да, я. Кто это?
— Это я, дама из Элмвуд-Спрингс. Ну, вы знаете, родственница… сами знаете кого.
— Простите, кто это?
— Нас никто не подслушивает на линии? Я могу говорить не таясь?
— Да.
— Это Норма Уоррен, кузина сами знаете кого из Элмвуд-Спрингс.
— Откуда?
— Элмвуд-Спрингс. Вы навестили меня около шести месяцев назад.
— Простите, это вряд ли. Я никогда…
