— Стой! Чуть не забыла! Я же должна сфотографировать нас для газеты «Каппа кей». — Она нырнула в сумку и выудила фотоаппарат. — Это секунды не займет. Сейчас позову официантку Билли, она щелкнет.
Проводив Дену до лимузина, Сьюки обняла ее на прощанье.
— Пообещай… Пообещай, что если когда-нибудь снова окажешься к югу от линии Мейсона — Диксона,[18] то позвонишь. А иначе сама узнаю, припрусь и устрою тебе скандал.
Дена засмеялась:
— Обещаю.
— Да, и еще, если когда-нибудь встретишь Тони Кертиса, скажи ему, что у него есть преданная фанатка в Сельме, штат Алабама.
— Скажу.
Когда она уже отъезжала, Сьюки помахала рукой и крикнула:
— Люблю тебя!
В самолете Дена заказала «Кровавую Мэри» и задумалась о той девочке, которую описала Сьюки. Неужели это она и есть? Неужели Сьюки так в ней ошибалась? Девочка, которую она, как ей казалось, помнила, была грустная, заторможенная, много плакала, часами сидела, глядя на сверкание солнца в листве, и чего-то сильно, до боли, хотела. Но чего она хотела и куда это желание делось, Дена не знала. Дело в том, что она едва помнила ту девочку.
Она заказала еще одну «Кровавую Мэри» и проспала до самого Нью-Йорка.
Когда Дене было семь лет, ее мама получила работу в «Бергдорфе» [19] в Нью-Йорке и отослала дочь в школу-пансион в Коннектикут. Дена ненавидела слоняться по длинным, темным, пустым коридорам и ждать, когда приедет мама. Через пару месяцев настоятельница написала маме, что Дена плохо сходится с другими детьми.
«Наши ученики все в какой-то мере скучают по дому, особенно если в семье один ребенок, но Дена, боюсь, — трудный случай. Она вас явно обожает и здесь ужасно несчастлива. Обычно мы подбадриваем родителей, просим им дать детям время привыкнуть к новому окружению, но я сделаю исключение в нашей политике и спрошу, нельзя ли Дене почаще проводить выходные дома?»
Дене нравилась новая квартира матери — рядом с Грамерси-парком, [20] на красивой улице, обсаженной деревьями. Дена спала на кушетке в гостиной. Квартира была на цокольном этаже, и окна находились почти вровень с тротуаром. Всю ночь фонарь на углу наводнял комнату черными кружевными узорами, когда ветер трепал листья, заставляя их танцевать на свету. Поздней ночью она слышала, как мимо окна проходят парочки влюбленных, — тяжелые удары мужских ботинок, звонкое цоканье женских каблуков. Она слышала приглушенные голоса — глубокий, низкий мужской и смеющийся женский. Иногда она слышала музыку по радио, когда проезжала машина, высвечивая фарами витиеватую решетку окна и превращая маленькую гостиную в волшебный театр теней и звуков. Дену переполняли мечты и любопытство. Ей было всегда интересно, откуда и куда идут люди, она мечтала обо всех этих удивительных местах, куда когда-нибудь и сама сможет пойти. Она страстно жаждала будущей, когда-нибудьной жизни в белом доме, который себе намечтала. Белый дом на зеленой лужайке, и мама всегда улыбается.
В то Рождество мама разрешила ей приехать на целую неделю. Это были замечательные каникулы. Мама сводила ее пообедать в ресторанчик «Хорн энд Хардарт», где они выбирали блюда из маленьких окошек, пили горячий кофе и ели пирог. Они прошли пешком до Пятой авеню, разглядывая сотни людей, Санта-Клаусов на каждом углу, витрины с крошечными, вращающимися под музыку вещицами, потом отправились в «Рэдио-Сити» смотреть рождественское представление, где Дена сидела с открытым ртом, зачарованная зрелищем. Она никогда не видела живого верблюда, а «Рокетты», одетые в красную с золотом униформу, были похожи на оживших игрушечных солдатиков. Она почти не дышала, глядя на все эти огни, завороженная тем, как они меняют цвет, опять же как по волшебству. Пока другие дети смотрели представление, Дена вся извертелась, оглядываясь на прожекторы, испускающие лучи из темного зрительного зала, чтобы образовать идеальный круг яркого белого света на сцене и занавесе. И мало того! Мама поразила ее, сказав, что знает одну из «Рокеттов» и что они идут за кулисы знакомиться.
За кулисами мамина подруга, милая женщина по имени Кристина, устроила им полный обзорный тур от огромного, сплошь в зеркалах, репетиционного зала до гримерок. За сценой толпились «Рокетты», музыканты, работники сцены и дамы в ярких костюмах, но Дена хотела знать только одно: кто заставляет прожектора на куполообразном потолке менять цвет с одного на другой и как они это делают. Кристину рассмешил вопрос, заданный такой малюткой, и она представила Дену человеку по имени Арти. Тот повел ее смотреть главный пульт управления с 4305 цветными ручками, которые управляют желтым, зеленым, красным и голубым светом, и рассказал о 206 прожекторах. Дена стояла рядом с ним и зачарованно слушала. Потом они ужинали с Кристиной в закрытом для публики кафетерии мюзик-холла «Рэдио-Сити», где едят танцоры и служащие. Ночью у Дены в голове все крутилось и вертелось. Она за всю жизнь не получала столько впечатлений зараз. Она спала рядом с мамой, держа ее за руку, и думала о прожекторах. Потом, два месяца спустя, без всякого предупреждения мама внезапно бросила работу и переехала в Кливленд, штат Огайо, и до лета Дена ее не видела. Но она не забыла ту ночь в «Рэдио-Сити» и с тех пор полюбила свет — любой: солнечный, лунный, электрический, поскольку именно освещение впервые обратило ее к театру. Она начала работать со светом в колледже и была поражена, насколько просто, одним движением рычажка, она может превратить сцену из яркой, веселой залы с ясным белым солнечным светом, льющимся в окна, в мрачную, пугающую, полутемную каморку. Она проникала в театр посреди ночи и часами играла с освещением. Она училась создавать разные настроения. Как раз в тот год она стала просто одержима светом. Тогда впервые она почувствовала, что полностью контролирует свою жизнь. Огни и вытащили ее обратно в Нью-Йорк.
Привет, Каппы!
Чего это она, спросите вы, такая радостная? Отвечу: в этом году как никогда находятся старые друзья и обновляются дружбы, и наша новая ответственная по новичкам, Лесли Вули, говорит, что этот год был вообще самый успешный. У нас 34 НОВЫЕ КАППЫ! Я присутствовала каждый раз, как юный член общества «Каппа» получала эмблему с ирисом и поздравление от всех Капп университетского городка с КАППА- ПОЦЕЛУЯМИ и объятиями. Каждой Каппе вручали значок с ее КАППСКОЙ КЛИЧКОЙ, чтобы она почувствовала себя как дома. Потом они по очереди вставали и говорили, что для них значит быть Каппой (трогательно до слез!). Потом всех принятых вывели на веранду, и вечер закончился Верандовой Песней.
А теперь — моя самая волнующая новость! Мне удалось встретиться с одной из самых знаменитых за последний месяц Капп в Атланте. Она приезжала в город получить награду от организации «Американские женщины на радио и телевидении». О ком я говорю? Конечно же, это не кто иной, как Дена Нордстром! Она шлет всем Каппам наилучшие пожелания, а мы с ней предавались воспоминаниям о прежних деньках, когда жили в одной комнате. Погрузились во тьму веков, ХА-ХА. Фотка получилась нерезкая, но все равно прилагаю.
КАППЫ ПРОДОЛЖАЮТ ЗАЖИГАТЬ, так что, девчонки, если вы стремитесь к славе, то, может быть, через годы кто-нибудь из сестер «Каппа» разыщет вас и скажет: «Я ПОМНЮ ТЕБЯ, КОГДА…»
Сьюки Кракенбери Пул, выпуск 1965.
