Недоуменный я атомС воспоминаньем о небесном;Но в этом мире бесполезномПрозревшему учить других,Прозревших также и нагих,Возможно ли, Отец Небесный?И с этой желчью на устах,И с этой правдой жуткой, теснойНа покачнувшихся крестах!Нет, лучше уготовь, родитель,И мне холодную обительПод этой мраморной плитой,Чтоб с воплощенною мечтой,До времени уже истлевшей,Мог отдохнуть поэт, допевшийВсю страду мысли надоевшей.Илария ты дель Карретто?Мечта ваятеля поэта,Одушевленная резцом,Со стилизованным лицом,Жена владыки гордой Лукки?И белые вот эти рукиДругой когда-то целовал?Не может быть! Непостижима,Как и моя земная схима,Ты, отошедшая навек!И что ты, что ты, человек,С неотвратимым увяданьем,С непостигаемым заданьем,С любовью дивною на час,С порывом творческим подчасИ желчью разочарованьяВзамен желанного познанья!Как страшно в солнечной мне безднеОт этой пытки бесполезной;Как страшно знать, что ты былаДо звона белого крыла,Меня несущего в пучину!Как страшно, страшно Божью СынуНе отыскать желанных уст.Томителен вокруг и пустЭдема для меня простор.И слезы застилают взорМне всюду, и тернистый путьМне слова вызывает жутьИ горечь смертную…
IV
Меж темЗа Баптистерием совсемСпустилось солнце. Синей тениСкользнули пальцы на колениМолящегося у гробницы;Взамен стрельчатой Божьей птицыАтлачный, черный вдруг крыланЗатрепетал в ночной туман.В одной из боковых капеллДрожащим голосом допелМонах свое «Ave Maria!».И чрез залитый мраком нефСтарушки черные, седыеЗаковыляли в синий зевПолузакрытого портала.И ночь пугливая вбежалаИ черный бисер разметалаНа белые вокруг плиты.И юноша, подняв перстыДля крестного опять знаменья,Во мраке скрытые сиденьяУзрел из темного каштанаС интарсией, и бездыханноУпал на них, забыв о всем,Чем этот дивный Божий ДомЕго, бездомного, потряс…И снова плыл за часом часКуда-то в голубую вечность.И звезд таинственная млечностьЗажглась в хаосе роковом,И в сне глубоком и тупомБыл долго юноша больнойСреди грифонов распростерт,Орнаментальною спинойСлуживших спящему, как бортНадежный в море корабля,Когда сокроется земля!И даже опытный кустод,Свершая полночью обход,Не мог заснувшего отличитьОт символических обличий.И только месяц бледноликий,Томимый немощью великой
