яснее.

— Вот здесь они живут, — думала она. По сотне признаков она узнавала, что племя здесь, никуда не ушло. Об этом говорили свежие следы костров, вытоптанная трава, плоские кучи костей, обрезки дерева. Две шкуры, волчья и конская, были растянуты на кольях для просушки. Обе они были еще свежие, сырые.

Дверь пещеры была открыта, но людей не было видно.

'Где же они?' — думала Ронта, не решаясь приблизиться.

Анаки не являлись, и все было пусто и тихо. Только неприбранный детский трупик валялся у скалы. Маленький он был, молчаливый и зловещий, единственный житель безлюдного стойбища. Губы у Ронты дрожали. Еще немного, и она разразилась бы плачем, как плачут испуганные дети, но в эту минуту на ближнем склоне горы из лесу выкатилась фигура, потом другая, потом еще и еще. И почти тотчас же вся толпа с дикими криками бросилась вниз, прямо к ней. Женщины бежали впереди, размахивая руками.

— Беглая, — кричали они, — держите ее!

Аса-Без-Зуба добежала первая.

— Шлюха, — крикнула она и угрожающе замахнулась.

— Я не шлюха, — сказала Ронта тихо, но внятно.

— С бродягой жила!..

Они называли Яррия, как изгнанника, бродягой.

— Ни с кем я не жила, — сказала Ронта так же, как прежде.

Ее худощавая, незрелая фигура явно подтверждала справедливость ее слов, ибо после брака девушки пышно распускались и становились женами, и каждая жена носила на себе печать своей зрелости. Но женщины, ослепленные своей ненавистью, не слушали и не смотрели.

— Лжешь! — кричали они. — Беглая, убьем…

В руках у Асы очутилась крепкая палка, и она угрожающе замахнулась, но ударить ей не пришлось. Из женских рядов вышла Охотница Дина и встала рядом с беглянкой. На ней не было плаща, и плечи ее были в грязи. Она имела усталый вид, но в руке у нее было копье. В глазах сверкал отблеск прежнего огня.

— Не трогайте ее, — сказала Охотница Дина. — Видите, она ничего дурного не сделала.

— Я не сделала, — подтвердила Ронта детским тоном.

— Черная корова, — кричали женщины, — побить ее камнями.

Но вслед за Диной среди мужчин отозвался Бледный Рул.

— Не трогайте ее, — сказал он тоже. — Какая же это корова? Разве вы не видите? Это белая телка.

Спанда вышел вперед и встал перед беглянкой.

— Ронта, скажи… — начал он и запнулся. Даже голос теперь у него был иной — жалкий, дребезжащий, старческий. Он как будто одряхлел за эти страшные дни. Вместе с другими он вернулся назад из злого ущелья, нарушив обещание Анаков. Ибо он был больным и не отдался Дракону. Теперь он был, как призрак, ни живой и ни мертвый.

Ронта молчала и ждала.

— …Ты не жила с Яррием?

— Ни с кем я не жила, — повторила Ронта угрюмо.

— Где же ты была?

— Там.

Она указала на северо-запад.

— А он где?

— Там.

Она указала в ту же сторону, но жест ее был короче, и Спанда понял разницу.

— Близко?

— Да, близко.

— О-о! — завыли снова Анаки оглушительным хором. — За вас погибаем. Злодеи, нечестивцы. Убить вас надо.

Аса-Без-Зуба снова выскочила вперед.

— Вы всех убили, — крикнула она. — Даже мальчика Дило, и того вы убили.

Руки ее сжимались в кулаки, на углах рта выступила белая пена.

Но Спанда отстранил ее от Ронты.

— Полно кричать, — сказал он с оттенком прежней строгости. — Я знаю, о чем ты кричишь.

Он посмотрел на Асу острым, загадочным взглядом. Она тотчас же умолкла и попятилась назад.

Рул вышел вперед и неожиданно упал перед Ронтой на колени.

— Мы погибаем за вас, — повторил он, — спаси нас!

Ронта посмотрела на него с испугом и недоумением, потом повела глазами кругом, отыскивая знакомых, и тихо спросила:

— Где Илеиль?

Рул схватил горсть холодного пепла с огнища, посыпал себе голову, потом указал рукой через плечо, в сторону поля:

— Там.

Пальцы его были сложены вместе и протянуты. Этот жест означал покойника.

Ронта немного помолчала и спросила опять:

— Где Литта?

— Там, — указал Рул в другую сторону, к горе. — К Дракону пошла.

— А где Яррия… Где Элла?

И еще два раза монотонно сменили друг друга два жеста и два ответа: 'Там, в поле…', 'К Дракону пошла…'

Тогда Ронта остановилась, подумала и спросила:

— Какой Дракон?..

— Лунный Рек, Дракон, — ответили Анаки. — Духи Заразы… Убивают незримые…

— Хватает жертву так!..

Мужчины и женщины, и дети кричали наперерыв, строили гримасы и показывали жестами, что делает Дракон.

Рум Старший схватил щепку и закусил ее зубами с свирепой миной. Он хотел изобразить страшное лицо Лунного Река с Юном в зубах.

Ронта молчала в оцепенении.

— Мы обещали ему белую жертву, — сказал Рул. — Оленную жену. Он злится, требует.

Теперь Ронта начала понимать. Рул говорил о белой телице весенней охоты. Грозное слово Черного Юна оказалось правдиво. По вине Яррия Лунный Рек спустился на землю и мстил племени.

— Спаси нас, — снова воскликнул Рул, простирая к ней руки. — Ваша вина, — прибавил он уныло и с упреком.

— Как я спасу вас? — сказала Ронта негромко.

— Иди к Дракону.

Ронта сделала рукой отклоняющий жест и испуганно отступила назад.

— Мы все ходим, — закричали Анаки. — Теперь ходили. Все племя требовал, взял половину.

— Зачем я пойду? — спросила Ронта снова. Голос ее звучал глухо. В горле у нее пересохло.

— Белой невестой пойди, — сказал Рул, — в белые жены. Ты — чистая, святая. Уговори его, пусть нас оставит. Уйдите на небо назад. Смерть наша…

Ронта молчала.

— О-о! — заревели Анаки. — Смерть наша незримая. Чего ждать? Куда бежать? Лучше покончить жизнь самим.

И быстрые в своих решениях, воины выхватили ножи и подняли их вверх, готовые нанести самоубийственный удар.

— Спаси нас! — быстро и страстно лопотали женщины. — Спаси племя, маленьких детей, еще не рожденных!