графа Алексеева?

— Именно это я и сказал.

— Однако граф Алексеев большую часть времени проводит в морских походах.

— Наше конструкторское бюро служит для реализации его идей.

— Другими словами, граф Алексеев дает направление вашим исследованиям?

— Вы абсолютно правильно подметили основную суть.

— И мосты через Днепр и Волгу — тоже инженерная идея графа Алексеева?

— Да, его сиятельство сделал эскизный проект и отметил основные параметры несущих конструкций.

— В обществе муссируются слухи, что вы сумели соединить пишущую машинку с телеграфом. Это правда?

— В принципе, правда. Опытные образцы уже проходят обкатку в Тульском банке оружейников и Русско-американском банке.

Наконец корреспонденты оставили Варфоломея Сидоровича в покое и окружили сопровождающих его кондукторов.

Последнее время такие показательные акции становились все более частыми. Генеральный конструктор не интересовался глубинными процессами подобных мероприятий, но с общим смыслом был согласен. Хозяин владел всели газетами России, даже выкупил единственную казенную газету. Начал выпускать газеты во всех европейских странах. Основал газетное дело в Нью-Йорке, но там пока все идет слабо. Телеграфная линия туда придет через два года. Непрямая пропаганда различных предприятий графа Алексеева сразу принесла заметные плоды. Исчез дефицит рабочих рук. Квалифицированные инженеры приезжали со всей Европы. В Нижнем Новгороде, Туле и Тамбове, ученых было больше, чем в остальных странах Европы.

Варфоломей Сидорович достал из кармана два патрона. Внешне почти одинаковые, разницу заметит наметанный глаз специалиста. Хозяин изначально велел делать два вида патронов и испытывать оружие под эти патроны. Но после испытаний приказал начать изготовление винтовок и карабинов под патрон с фланцем.

— Почему? — не удержался от вопроса Варфоломей Сидорович.

— Начинаешь серийное производство в Ижевске. Строй завод на десять тысяч винтовок в месяц.

— Сергей, я спрашиваю, почему мы начинаем выпуск винтовок и карабинов под патрон с фланцем?

— Это тупиковая разработка. Такой патрон не пригож для автоматического оружия.

— Что значит «автоматическое оружие»?

— Автоматическое оружие, когда пороховые газы выбрасывают стреляную гильзу и подают в казенник новый патрон.

— Разве такое возможно? Ладно, верю, возможно. Но почему патрон не годится?

— Если кромка шире патрона, то будет перекос и автоматическую подачу заклинит.

— Хорошо, я понял. Теперь объясни, зачем нам это надо?

— Ты о чем?

— У нас два вида практически одинакового оружия. Один для патрона с фланцем и встроенный магазин…

— Другой без этого недостатка и со сменным магазином. Тебя не удивляют масштабы нового ружейного завода?

— Вообще-то да. Сто двадцать тысяч винтовок в год.

— Что случится после того, как генерал Белозеров одобрит наше оружие?

— Ясно дело, иностранцы начнут просить.

— Мы начнем продавать. У французов армия втрое больше, англичане с испанцами и австрийцами вообще огромные армии держат.

— Ты не про армии говори, а про патроны.

— Наши винтовки европейцы сделать не смогут, будут покупать у нас. А патронные заводы мы им продадим.

— На свинцовую пулю или в оболочке?

— На обычную, свинцовую. Когда европейские армии перевооружатся, я переговорю с нужными людьми, и мы сменим винтовки.

— Слишком долго объяснял. Сразу бы сказал, что хочешь всю Европу отправить по кривой дорожке.

— Ты должен понимать причину.

Варфоломей Сидорович покрутил патроны в руке и снова положил в карман. Нет, без хозяина с автоматическим оружием ничего не выйдет. Он уже догадался, что пороховые газы должны толкать поршенек. Но что дальше? Все его идеи упирались в слишком сложную конструкцию.

Взять тот же пистолет с вращающимся барабаном, который хозяин назвал «наганом». Простейшая конструкция, которую в Туле делали на заказ более ста лет назад. Однако хозяин сразу предложил идею патрона, а он об этом даже не подумал.

— О чем задумался?

К Варфоломею Сидоровичу подошел конструктор тяжелых орудий.

— Да так, о разном.

— Как продвигается решение проблемы с толстыми броневыми листами?

— Двигается понемножку.

— Новые идеи появились? А то мои пушки любой броненосец пробивают насквозь.

— Хозяин об этом еще пять лет назад говорил.

— Неужели? Что конкретно сказал?

— Говорит «извечное противостояние брони и снаряда выиграет снаряд».

— Уже выиграли.

— Не говори гоп, пока не перепрыгнешь. Завтра едем на полигон, будем испытывать броневой лист трехсотмиллиметровой толщины.

— Ничего себе! Таки сумели прокатать такой лист! Какой пушкой будем испытывать?

— Подготовили три пушки и двенадцать листов. Наконец газетчики угомонились и начали расходиться.

Варфоломей Сидорович направился к коляске. Через неделю очередная акция — пуск первого трамвая. Но его голова была занята другим, он смотрел на простую стеклянную призму. На сегодня это единственный способ определить качество плавки. Если посмотреть через призму на жидкую сталь, то получишь спектральную картинку.

Может показаться странным, но чем толще стальной лист, тем он дороже. Имя Круппа чаще всего связывают с пушками. Но Крупп никогда не изобретал оружия. Он разбогател на продаже железнодорожных колес в Америку. Неприметный промышленник из Эссена первый, кто смог отлить стальную болванку весом в одну тонну. Продолжая эксперименты, он довел вес одной болванки до шести тонн. Для металлургии это очень серьезное достижение. На Всемирную выставку в Париже, которая состоялась в 1889 году, Крупп привез слиток весом девять тонн. На специалистов этот слиток произвел гораздо большее впечатление, чем Эйфелева башня.

Однако все попытки повторить свои достижения в России привели Круппа к полному фиаско. Его технология не сработала ни в одном другом месте, кроме Эссена. Со временем разобрались, что у Круппа нет никакого изобретения. Уникальной является не только руда Урала. Из шведской руды делают отличные пилы. Швейцарская руда позволяет изготавливать хорошие пружины и ножи. Из английской руды получается прекрасное кровельное железо. Руда Эссена также обладает особыми свойствами. Многие природные качества руды за пределами понимания до сегодняшнего дня.

К середине восемнадцатого века вся Европа поняла преимущество стальных пушек. Это в первую очередь высокая скорострельность и надежность. Тем не менее продолжали отливать пушки из меди. Стальное литье не получалось: при остывании металла пушки шли трещинами. В России нашли свое решение и в середине девятнадцатого века начали выпускать девятидюймовые орудия береговой обороны