ах, наверно, не такуюнадо бы тебе жену.Только я тебя к другойне пущу, хороший мой.Уж придется горе мыкать,уж придется жить со мной.3Вот подруга хитрая спросила:«Отчего о муже не споешь?»Я подруге хитрой, некрасивойотвечала правду, а не ложь:«Если я о нем спою,да заветную мою,да еще на весь Союз —отобьют его, боюсь…»1935
СИДЕЛКА
Ночная, горькая больница,палаты, горе, полутьма…В сиделках — Жизнь, и ей не спится,и с каждым нянчится сама.Косынкой повязалась гладко,и рыжевата, как всегда.А на груди, поверх халата,знак Обороны и Труда.И все, кому она подушкипоправит, в бред и забытьеуносят нежные веснушкии руки жесткие ее.И все, кому она прилежнопрохладное подаст питье,запоминают говор нежныйи руки жесткие ее.И каждый, костенея, труся,о смерти зная наперед,зовет ее к себе: «Маруся,Марусенька…» И Жизнь идет.1935
'Как много пережито в эти лета…'
Как много пережито в эти леталюбви и горя, счастья и утрат…Свистя, обратно падал на планетумешком обледеневшим стратостат.А перебитое крыло косоеогромного, как слава, самолета,а лодка, павшая на дно морское,краса орденоносного Балтфлота?Но даже скорбь, смущаясь, отступалаи вечность нам приоткрывалась даже,когда невнятно смерть повествовала —как погибали наши экипажи.Они держали руку на приборах,хранящих стратосферы откровенья,и успевали выключить моторы,чтобы земные уберечь селенья.Так велика любовь была и память,в смертельную минуту не померкнув,у них о нас, — что мы как будто сами,как и они, становимся бессмертны.1935
