метущего двор, а душа дворника, в тело годовалого ребенка лежащего в коляске, душа ребенка в тело сиделки, идущей с коляской, а душа сиделки, в тело какого-то бомжа спящего на скамейке в парке, душа бомжа, в тело банкира проезжающего мимо парка на лимузине, душа банкира в тело его водителя, а душа водителя в тело… И так далее пока процесс не сделал полный круг перемещений и они закончились.

Мышь забыла, что ей надо убегать от кошки, бухгалтер сошел с ума, сделавшись тараканом, таракан, попавший в тело птицы, разбился, не сообразив, как летать с помощью крыльев, ребенок, оказавшись в теле взрослого человека, громко заплакал. На улицах оказались десятки тысяч растерянных людей, животных и насекомых. Многие не в силах были уразуметь случившееся с ними. Все плакали, особенно заливались малые дети, которые пока толком не научились управлять своим телом, они были беспомощны и растерянны. Детки, невольно оказавшиеся в дряхлых взрослых телах, огорчились и впали в истерику. Тем, кто попал в такую вот переделку, пришлось несладко, пусть они остались живы и даже не покалечились и не пострадали физически, они пострадали морально, правительству объединенных миров пришлось выплатить им не малую компенсацию. Сколько трудов понадобилось жителям пострадавшего региона для того чтобы отследить по крупинкам по мельчайшим следам кто и куда переместился. В результате 85–90 % пострадавших были идентифицированы и возвращены на свои прежние места и роли. Как же сложно было адаптироваться в изменившемся мире пострадавшим гражданам, ну ладно, если твоя мать стала молоденькой девушкой подростком, а если, например, твой отец отныне рыжий таракан, или твоя жена теперь одноглазая уличная кошка, и ты конечно в шоке в трансе. Как вы теперь будете жить с одноглазой кошкой женой? Она и слова-то внятно произнести не может не то, чтобы там заниматься воспитанием детей или домашними хлопотами. Или представьте, твой муж теперь стал премерзким капризным трехлетним ребенком, который день и ночь ноет, просит игрушки и совершенно не готов ходить на работу ни физически, ни морально. Передвижка духовности происходила строго по часовой стрелке, которая образно говоря двигаясь как по циферблату с 12 часов дня прошла полный круг перемещений не оставив никого без внимания. Поэтапно последовательная передвижка духовной сути по Барельсу отныне именовалась, как «доминантный бессмысленный скачок духа по физическим телам» и относилась к четвертой степени поражения от Сдвига. Четвертая степень поражения от Сдвига — компенсировалась выше других, за каждую изломанную судьбу правительству Объединенных миров приходилось выкладывать солидное компенсационное вознаграждение, предоставлялись налоговые льготы.

Сдвиг принимал самые разнообразные формы, вызывая уникальные губительные последствия, в некоторых мирах он поражал только определенные города и населенные пункты, в других параллельных измерениях полностью поглощал целые миры. Сдвиг как цунами оставлял после себя искореженные реальности. Бывали и довольно забавные случаи так, например, в СПб в России (Рашка- 52, маркировочный код #8901 997019), случился такой казус, там практически ничего страшного не произошло, сущая безделица, у всех людей, которые жили в СПб, сместился зад. То есть на месте их писек стала задница, а сзади теперь писька. Так как это произошло у всех жителей города, то скрыть такое, было не возможно. Теперь задница у них была спереди, а передница сзади. Некоторым это не понравилось, особенно всякого рода местным знаменитостям и крупным чиновникам, и те, у кого деньжата водились, тут же бросили в студии пластического дизайна. Где за бешеные деньги им смогли путем сложной хирургической операции вернуть зад на его законное место. Вот только незадача на следующий же день после хирургического вмешательства все ровным образом оказалось на своем прежнем новом месте — зад был спереди, хоть ты плачь. Так они потеряли кучу денег и остались при своем.

Вдыхая животом смыслы прочитанных слов, просмотренной статистической информации, увиденных жестоких картин Гимениус тер глаза. Пытаясь навсегда вытереть из сознания, наводнившие его трагические образы. Информация ядовитым газом жгла и раздражала слизистую глаз, душа измученная новыми фактами Сдвига скукожилась и глубоко сочувствовала всем и каждому. Гимениус плакал. Слезы алыми каплями собирались в уголках его глаз, объединяясь в маленькие неглубокие озера, под действием притяжения алые водоёмы отвисали, линия берега будущей слезы утончалась, и мини озеро вытягиваясь в длинную тонкую нить, отрывалось. Нет, конечно, физически оторвавшаяся от глаз слеза не могла причинить боль или вред, это всего лишь алая густая капля, покидающая веко. Сорвавшись с глаза, она летела вниз к земле. Столкнувшись с полом, слеза превращалась в маленькую корявую кляксу. Одна слеза скорби, за ней следовала вторая, третья и четвертая. Вселенская обида блокировала систему глотания, не проглатываемый сухой комок застрял в горле. Нет, фактически в горле ничего не было, это просто эмоциональный спазм горловых мышц, который по ощущениям напоминает комок чего-то оказавшийся в глотке. Так организм реагирует на горе. Гимениус выплакал примерно тысячу слез, а легче не стало. Алые слезы собрались в маленькую лужицу на полу, создали алое зеркало, на глади которого он увидел своё отразившееся лицо, полупрозрачный овал с истерзанными глазами. Мелькнувший в отражении портрет сломленного человека, писателя третьего уровня святости по рейтингу Создателей Белого Света.

Гимениус поднялся с колен, еще раз перекрестился, кроваво-алая лужица под ногами испарилась, частично впиталась в ковер. Пламя лампадки на небольшой иконке в углу, словно дразнясь, помигивало, лучше бы я исчез как многие, лучше бы я не знал, лучше бы я никогда не узнал об исчезновении моих родных, о гибели знакомых и коллег — плели свою сеть размышлизмы. Угрюмый автор поправил полы ниспадающей ризы, надел на голову высокий позолоченный колпак, сунул руки за пояс плащаницы и вышел в залу.

Стены большого зала храма Христа спасителя Литературы, где проходило заседание, были завешаны черными кусками материи. Но это был не траур — тканевая драпировка стен защищала глаза. На иконах отныне вы не нашли бы святых ликов писателей современности, теперь на месте святых картин жалкие коллажи Егорова, да пошлые комиксы Барыкина. Поговаривали даже, что кое-где на стенах есть черно- белые фотографии недровладельцев и чиновников, сутулые фигуры в затянутых черных сутанах и стальных лицевых накладках презрительно смотрели на гостей, черная драпировочная ткань едва сдерживала таящиеся за ней изображения.

Заседание Межмирового Совета по проблемам Сдвига было в самом разгаре, у алтаря грудным кваканьем клокотал доклад угрюмый некромальтиец Хосе Родригес-14. Его от природы мягкая кофейная кожа, теперь стала сплошной червоточиной, бесонечно меняющейся антиматерией, временами он ненадолго терял свои очертания, расплывался как не сфокусированная фотография, и становился полупрозрачным до легкого зеленоватого сияния. Через кажджый абзац некромальтиец источал густую черную слизь, которая разбрызгивалась от его активной жестикуляции на сцене. Падая на пол черная сметана тут же ползла по поверхности коврового покрытия обратно к говорившему и в мановение ока возвращалась к докладчику впитываясь в его босые ноги. Говоривший без обуви рассказывал собранию о проблемах Сдвига в его измерении, которое, по его мнению, более всего нуждается в помощи Межмирового правительства и дополнительном финансировании.

— Бесспорно, Сдвиг оказал шокирующее влияние на действительность глупо полагать, что такое происходит только с нашей стороны. Там где слово потеряло смысл и силу там, где миром правят недровледельцы и даже там, где о нас никогда не слышали и не имеют представления о существовании нескольких полярно-параллельных измерений и сущностей даже там не все гладко и не все благополучно…

На минуту выступающий замер, нервно отрыгивая в платок какие-то сгустки синей копошащейся плоти, он, сконфуженно, спрятал в пакет выползшее из его нутра насекомое и положил пакет в карман. Тщательно вытерев рот он, однако не до конца стер синеватую слизь и продолжал говорить свою речь, а вернее читать с листа ртом подведенным синей слизью. Гимениусу показалось это смешным, и он чуть не прыснул смехом, но вовремя сдержался. В зале собралось немало уважаемых людей, или того что от них осталось. Среди собравшихся были известные и влиятельные персоны, президенты и императоры, короли и принцессы, премьерминистры и акционеры, писатели и поэты, филологи и философы, послы и делегации со всех концов бесконечного Белого Света. Однако в каждом из присутствующих был какой-нибудь да изъян, почти уродство, если не сказать точнее, хотя точнее вряд ли скажешь. Глядя на лица собравшихся писателей, на их фигуры, на их образы становилось действительно жутко и страшно. Добрая половина из них была лишена глаз или ртов, другие выглядели, как натуральные дрожащие облачка невесомой пыли, от чего их голоса были тусклыми и едва слышимыми, какие-то из гостей отдаленно напоминали недрантов, своей цветовой гамой, ибо потеряли пигментную постоянную. На съезде присутствовали выдвиженцы