удаленны, корни обрезаны, дефекты устранены. Нож Сомнений настругал Героев Грибов в раскаленную сковороду Бытия, в масле Рассуждений Грибы Герои меняли свойства, становясь — вкусно съедобными и аппетитными. Так и Гимениус собрал нас всех в котел одного важного дела, и прорыв который мы мутим подпольно, но с гордостью, будет уместен и непреклонен!

Все захлопали, громче всех хлопал Пеньковский Городовой Диометрат Каноньев, его резиновые ладошки рождали бархатистые шлепки, в едином порыве даже женщины, вакцинированные синктасисом, защелкали тумблерами аплодисментов. Еще бы духовный подъем от таких слов переполнял сердца гордостью и уместным патриотизмом. Все обернулись на сидящего у стены корректора, тот пространно улыбался, и тут его изображение задрожало и слегка дернулось, словно брак на цифровой видеопленке. Изображение Гимениуса стало зыбким полупрозрачным и зернистым. Крупный пиксель — сказал в моём сознании Тим Род, дуализм сегодняшнего дня замкнулся в кольцо, Гимениус не только с нами он… Я понял, сказал я резко Тиму, погоди-ка ты — в мгновение я сорвался с места и широко расставив руки, закрывая собой мастера, объяснил уважаемому собранию, что господин Гимениус сейчас находится в двух местах одновременно поэтому не стоит пытаться вовлекать его в диалог с нами. Это древнее явление оно зыбко и нам не нужно попусту дергать мастера. Он с нами, но и не только с нами, он где-то еще.

Тим Род, дождавшись, когда я завершу, развернулся ко мне спиной достал с книжной полки тонкую широкоформатную книгу, наверное, А3 формата. На обложке я увидел «Гимениус Большой Пленум Параллельных миров», внизу стояла дата, сегодняшний день 16 февраля, и время 21.54. Я посмотрел на часы, было ровно 21.54. Тим начал читать вслух, мне стало не по себе, как такое возможно, неужели это возможно….

— Жирная тварь, жирная тварь — кричала Таниша и на всех парах бежала за Эмми. Эмми задыхаясь от быстрого бега и одновременно от смеха, улепетывала от любимой подруженьки. Она мастерски меняла траекторию то и дело, лихо, уклоняясь от летящей в неё меловой тряпки. Когда Эмми свернула к группе других девочек, те бросились врассыпную, наперебой выкрикивая «Жирная тварь, жирная тварь, не догонишь, не догонишь». Все смеялись и носились, как угорелые. В самом разгаре была незатейливая девчачья игра в жирную тварь. Конечно, среди всего класса девочек не было ни одной, кого по-настоящему можно было бы назвать таким диким прозвищем, однако правила игры гласили, что тот в кого попала меловая тряпка, становился жирной тварью и остается ею до тех пор, пока водящий не засалит кого-нибудь другого. Похоже, Таниша навечно останется жирной тварью, ну или до следующей перемены, в класс вошла Кошка Учительница.

— Мур-мур, здравствуйте девочки! Чем это вы тут занимаетесь котята?

Ученицы мгновенно притихли, уважение которое они испытывали перед кошкой-учительницей сделало своё дело. Непререкаемый авторитет кошки-учительницы отнюдь не давил на учениц, а лишь нежно поглаживал.

— Значит жирная тварь теперь у нас Таниша?

Все засмеялись и посмотрели на покрасневшую от внимания девочку-японку.

— А вот в моё время, когда я училась в школе, эту игру зазывали Сифак, кого замаяли тряпкой тот и Сифак.

— А что такое Сифак? А что это? — защебетали тоненькими голосками девочки.

— Сифак девочки — это венерическое инфекционное заболевание, передающееся половым путем, проще говоря, Сифилис — хроническое системное заболевание с поражением кожи, слизистых оболочек, внутренних органов, костей и нервной системы с последовательной сменой стадий болезни. В глубокой древности Сифак был очень распространен, сейчас эти бактерии полностью уничтожены, остались лишь воспоминания, да редкие упоминания в медицинских фолиантах.

Девочки с большим вниманием слушали учительницу.

— Это заболевание чаще всего называли кошачьим насморком. И наш сегодняшний урок Кавайного Ня мы начнем с повторения основных звуков кавайности: Муррр, мырлык, мур-мур!

— Муууур, мур-муррр, миу-миу мур-мур, мурлык-мурлык — старательно повторяли девочки за учителем.

Эмми тоже старалась, мурлыкала громко и от сердца, глаза она подняла в небо и рассматривала нависшие высоко над классом люстры. Школа, в которой они находились, обычная — Зеленая, потолков в классах не было, впрочем, и здания как такового тоже не было. Зеленая школа представляла собой сложную сеть из растительных зеленых стен, такой учебный лабиринт. Созданные кропотливой стрижкой садовников живые стены из растений были усыпаны экзотическими цветами и листьями. Удивительной красоты ландшафтный дизайн открывался взорам учащихся, топиарное искусство достигло здесь своего апогея. Лужайки были украшены кустами самшита, подрезанными в виде кораблей, храмов, вазонов, птиц, животных и женских фигур. Картину дополняли аккуратно стриженые бордюры, обрамляющие дорожки и цветники, целые зеленые комнаты, образованные высокими зелеными стенами из граба, липы, туи или тиса, причудливые фигуры и затейливые растительные лабиринты.

Каждый урок проходил в новом классе, сейчас утро и оно началось с Основ Кавайности, вела этот урок, возможно, самая милая учительница школы — многоуважаемая Кошка Учительница, Эмми страстно любила Кавай. Следующим будет урок Алгебры, затем два урока Домоводства, потом Психология и под конец учебного дня Садовый час. В Зеленой школе уж так было заведено, последний урок посвящать растениеводству.

Вот и минули три года как Эмми здесь в Стране Идеальных Сестер в вотчине Альбертовны. Первые полгода Эмми находилась в спячке. Может, вы помните, как грандиозно начиналось лечение Эмми, все эти причуды с чтением, музыкой и танцами, и порхающие над жировым эллипсоидом розовые мухи и заполнившие палату тысячи разношерстных кошек, разве такое можно забыть. Потом Эмми заснула и провела во сне, в искусственной коме, аж целых шесть месяцев. Старая кожа с её тела сходила семь раз, мышцы и кости впитали в себя энергию лекарственных препаратов, а прочтенные во сне книги стабилизировали психологическое состоянии девочки, вызвали к жизни скрытые возможности рано постаревшего организма и итог всего этого долгого процесса — здоровая и вновь молодая девочка Эмми. Теперь юная читалка носилась по полянам Зеленой школы наравне с другими девочками и совсем не уступала своим подругам ни в физическом развитии, ни в умственных способностях, а даже, наоборот, в некоторых областях заметно опережала сверстниц, об этом свидетельствовали оценки учителей.

— Миу-миу-миу! — закончили девочки аудиоупражнение. И тут все ученицы встали со своих мест и выстроились в одну колонну за тетей Кошкой Учительницей. Руки приподняты на уровне груди, чуть опущены вниз кисти рук, наподобие кошачьих лапок, у девочек были небольшие кавайные ушки, которые с помощью ободков крепились на их непоседливых головах, ну и, естественно, хвостики. «Ня кавай, ня кавай, кого хочешь выбирай», — прыг-скок, — «ня кавай», — прыг-скок, «ня кавай», — пели и танцевали девочки, следуя за учительницей, выписывая замысловатые кренделя между парт. Незаметно прошел академический час, колокольцы затрезвонили, сообщая о том, что наступила перемена и нужно идти в другой класс. Все поблагодарили учительницу, и вышли на центральную поляну. Сидя на лавочках девочки, доставали из цветастых коробок свои школьные завтраки и перекусывали. Вокруг Эмми собралось сразу несколько подруг, они с увлечением слушали рассказы Эмми о мальчиках. Никогда они не видели лиц противоположного пола, и поэтому почти все перемены Эмми рассказывала им о том, что знала сама, что мальчики они другие! Что мальчишки бывает и за косу, могут дернуть, и даже бумажками кидаются в школе, и еще у мальчиков, когда они становятся взрослыми, на лице растут волосы. Тут все начинали смеяться, как волосы? Как косички что ли? Да нет же такие опушки жестких волос, ну как усы у кошки только погуще, пыталась объяснить Эмми и они такие, ну как сказать, колючие, у папы была такая колючая борода. И тут все опять смеялись, приставляя к своим лицам хвостики или косички. А еще, еще они не носят юбок, а носят только брюки! И у них совершенно другой стиль в одежде, они больше любят темные цвета тканей и грубые материалы, потому как всегда занимаются чем-то таким, что одежда у них, если она слишком нежная может порваться,