имени Игоря Лиепушки. Их имена высечены в бронзе на главной площади Павлово на обелиске Вечной Славы во имя Магии и Света. Юся и Костя, Анжела и Руприхт, Кожедуб и Рани, Гааг и Мельпомен — герои России, гордость нации, почетные горожане Павлово, легенды живущие и по ныне.
Кто эти ребята и почему их так почитают и боготворят в городе Черных автобусов? Они сами выбрали этот путь. Они избрали профессию государственного колдуна-мистика, променяли спокойную жизнь обывателей на сложную, а порой и смертельно опасную, работу в сфере автобусного производства.
Это началось там, на Западной стороне Павлово в одном древнем малоизученном микрорайоне города…
Легендарные ребята — жили на окраине. В богом забытом микрорайоне всегда было сумрачно и дождливо. Отвесной стеной, крупными каплями, мелкой каплюшкой, косой и прямой, водяной пылью и шквалами, быстрый и едва заметный дождь, казалось, никогда не кончался в этом районе. За глаза Павловский район Запад-24 называли микрорайоном вечных проливных дождей или пустошью бледных слизняков. В паршивом местечке в основном проживали шляпники, да толмачи.
Шляпники строчили цилиндры — официальный элемент одежды каждого павловчанина, без высокого черного цилиндра на голове в общественном месте вас не только могли оштрафовать на приличную сумму, но и поколотить, таковы были не писаные правила в городе Черных Автобусов. Ортодоксальные павловчане были безжалостны и строги к чужакам.
Впрочем, туристов в закрытом городе практически не бывало, мало, кому хотелось отведать дубинки местных хранителей городских традиций. Ну, а в микрорайон Запад-24 лишний раз боялись заходить и сами павловчане. Шляпники — рачители городских традиций, день, за днем обтягивали влагоотталкивающий гофрокартон тканями, приторачивали сакральные вышивки и кроили цилиндры — тем зарабатывали себе немалые барыши. Цилиндры пользовались спросом не только в Павлове, но и далеко за его пределами. Эшелоны, набитые черными ритуальными цилиндрами ежедневно отчаливали от Павловского ЖД вокзала. Шляпники носили с собой короткие увесистые дубинки со стальными набалдашниками, угрюмый опасный народец эти ортодоксы мануфактурщики.
Толмачи же занимались чтением вслух пророческих государственных талмудов. Правительство было вынужденно содержать такое количество толмачей, ведь не будь их ежедневного многочасового бубнежа и чтения талмудов, мир давно бы прекосоёбился, потерял бы равновесие и рухнул. Город находился на самом краю реальности, вес самого Павлово был небольшим, а чтение талмудов увеличивало давление извне на поверхность архипелага, уравновешивая зыбкие качели мироздания. Иначе и сам город перевернулся бы в темную сторону света, где живое лишь пища для мертвой взбесившийся плоти, а уж в образовавшуюся воронку антиматерии и все остальное бы утянуло. Посему толмачи находились на попечении самого господина Лаэртского (генерального магистра Министерства Зыбких плоскостей), получали скромный, но регулярный продуктовый паек, имели льготы на посещение развлекательных клубов, по выслуге лет обеспечивались достойной пенсией. Толмачи государевы люди, вольнонаёмное сообщество книгочтеев.
Павлово промышленный мистический край, здесь производили на свет знаменитые Черные Автобусы Жизни (ЧАЖ). Именно на ЧАЖах в свое время эвакуировалось правительство России, когда случилось воскрешение Красной смерти, и тысячи мертвецов восстали из могил чтобы разорвать в клочья все население РФ. Но благодаря магическим Черным Автобусам Жизни многим россиянам удалось выжить и эвакуироваться с зараженных территорий.
Сердцем автобусного производства был секретный отдел мистики, который отвечал за духовную составляющую Черных Автобусов Жизни. Каждая деталь автобуса проходила государственную тайную мистификацию. Из узлов, агрегатов, и деталей автобуса изгоняли темные пророчества и проклятия, и вселяли белого полупрозрачного ангела-хранителя, детали автобусов приобретали качества оберегов и святой символики.
Черные Автобусы Жизни спасли не одну жизнь и можно сказать, только благодаря черным монстрам дорог, России удалось выжить в отличие от остального мира, который был разорван, сожран и заражен живыми мертвоходами, которые в день воскрешения Красной Смерти вероломно напали на Белый Свет.
Юся и Костя, Анжела и Руприхт, Кожедуб и Ранни, Гааг и Мельпомен простые павловские молодые колдуны — создатели уникальной технологии производства. Их имена знает каждый павловский школьник, как впрочем, и каждый россиянин, ибо только благодаря этой команде промышленных-колдунов, их инновационным идеям, их несравненным мистическим разработкам мир выжил в той страшной войне.
Молодая команда технологов умудрилась синтезировать знаменитую сакральную кровь механики, с помощью которой Черные Автобусы Жизни превращались, по сути, в белых монстров пожирателей. Автобусы стали способны не только защищать пассажиров, но и эффективно уничтожать мертвяков. Сам Президент имеет в своем арсенале тысячу ЧАЖей, и госзаказ этих полезных машин растет с каждым годом. На Красной площади в Москве стоит семидесяти метровый Черный автобус Жизни — этот памятник выполнен из монолитного черного дерева, которое доставили с Берега Слоновой Кости шестьсот бесстрашных добровольцев. Многие пожертвовали своей жизнью ради этого важного проекта, памятника Автобусу Спасителю, Автобусу нетленной ризе, Автобусу благому перевозчику из ада в рай.
Ну, а в Павлове на главной городской площади стоит скромный высотой всего 20 метров памятник ребятам молодым колдунам с фабрики автобусного производства. Выразительная скульптурная группа изображает — как Юся сидит на табуретке, она вытачивает осиновый кол и загадочно улыбается, а Костя читает колдовской талмуд, его лицо сосредоточенно и серьезно, Анжелла и Руприхт поднимают на пику сразу шестерых мертвяков их лица напряженны, видно, что им не легко одним святым копьем пробивать сразу столько зубастых уродцев, Кожедуб и Ранни возятся с узлами и агрегатами, они увлечены работой, позади всех стоят с трезубцами Правды Гааг и Мельпомен славные мальчики на страже отдела мистических разработок. Вот такой памятник стоит в центре Павлово двадцатиметровый гранитный монумент. Ребята часто проходят мимо, прикалываются и кидают в него бумажки, еще бы при жизни им соорудили такой роскошный монумент. «Ну и презик, вот так фрукт! Такую махину отгрохал в нашу честь, лучше бы деньгами выдал» — говорят ребята и смеются. А как им еще реагировать на такое, все-таки они молодые ребятишки, да и с чувством юмора у них все о’кей.
Итак давайте вместе еще раз произнесем их легендарные имена Юся и Костя, Анжела и Руприхт, Кожедуб и Ранни, Гааг и Мельпомен обычные павловские молодые колдуны — работники фабрики Черного Автобуса Жизни…
Прекрасно помню день, когда мы победили, и Черные Автобусы Жизни отбросили полчища мертвяков далеко на запад, вся Россия тогда высыпала на улицы с черными фирменными флагами победы! Павлово! Павлово! Павлово! Да здравствуют Черные автобусы Жизни! — скандировала благодарная Россия.
— Спасибо за внимание, с вами была Агнежка Хуциева приходите еще — в глубоком реверансе присела девушка в пышной многослойной юбке и ослепительно улыбнулась.
Экскурсия по Черному Автобусу Жизни закончилась, «паукараста, паукараста» бормотал у правой ноги Агуагава Рочистер золотистый, он высоко подпрыгивал и гримасничал, малыш совсем отбился от рук. Весь текст экскурсии я знал наизусть и не только потому, что мне уже не раз прочел «Сказку о…» Тим Род, но и потому, что вот уже которую неделю строго в обеденный перерыв я всегда приходил на экскурсию в ЧАЖ. Ну, естественно за мной по пятам следовал мой питомец из вотчины Желтых, довольно разумная земляная груша — Паукараста или Пауль, с кличкой мы так и не определились, оставив найденышу двойное имя. Непоседа золотистый малыш Пауль оказался в багажнике авторского Субару, мы нашли его в день, когда прибыли в Пеньков. Фрукт тайно забрался в авто, пока я загружал в машину потерявшего сознание писателя и собирал скарб для дальнего пути.
Он вывалился из багажника весь пыльный чихающий и забавный, паукараста паукараста паукараста тараторил золотистый мозг на корне-лапках, перезревший и от того очень подвижный и словоохотливый и куда его девать ведь не бросишь, особенно в военное время, да к тому же в прифронтовой зоне. Пришлось приспособить длинный шнурок измерительной рулетки, соорудив некое подобие выдвижного собачьего поводка, но на привязи у меня была далеко не собачка или кошечка, а упрямый и временами взбалмошный фрукт-зверек золотистая земляная груша Пауль Паукараста. Я дернул за шнурок, Пауль притих, напоследок зачем-то обиженно ляпнув — Руприхт — хароший.
