Офицер не пошевелился; выслушав эту угрозу, он побледнел, но произнес спокойно и просто:

— Сударь, вы не правы, поскольку противодействуете мне в исполнении полученного мною приказа.

Портос и Арамис, взволнованные этой сценой, которую они наблюдали сверху, стоя у парапета своей площадки, крикнули капитану:

— Дорогой Д'Артаньян, берегитесь!

Д'Артаньян показал им жестом, чтобы они замолчали; с ужасающим спокойствием занес он ногу над следующей ступенью и со шпагой в руке оглянулся, чтобы узнать, следует ли за ним офицер. Офицер осенил себя крестным знамением и двинулся за капитаном.

Портос и Арамис, зная д'Артаньяна, вскрикнули и бросились вниз, чтобы остановить удар, звук которого, как им показалось, они уже слышали. Но Д'Артаньян, переложив шпагу в левую руку, растроганно обратился к офицеру:

— Сударь, вы — порядочный человек. И вы, наверное, лучше поймете то, что я собираюсь сказать, чем то, что говорил прежде.

— Говорите, господин Д'Артаньян, говорите, — ответил храбрый офицер.

— Эти господа, которых мы имеем удовольствие видеть и против которых направлены ваши приказы, — мои друзья.

— Я это знаю, сударь.

— Как вы думаете, могу ли я поступать по отношению к ним в соответствии с данными вам инструкциями?

— Я понимаю трудность вашего положения.

— В таком случае позвольте нам переговорить без свидетелей.

— Господин Д'Артаньян, если я уступлю вашей просьбе, если сделаю то, чего вы домогаетесь, я нарушу слово, которым связан; но если я не сделаю этого, я стану вам поперек дороги. Первое я предпочитаю второму. Разговаривайте, сударь, со своими друзьями и не презирайте меня за то, что из уважения и любви к вам… не презирайте меня за то, что для вас, ради вас одного, я совершаю бесчестный поступок.

Растроганный д'Артаньян стремительно заключил молодого человека в объятия и тотчас же поднялся к друзьям. Офицер, закутавшись в плащ, сел на степени, покрытые влажными водорослями.

— Ну вот, дорогие друзья, вот мое положение; судите сами о нем, сказал Д'Артаньян Портосу и Арамису Они втроем обнялись и долго не разжимали объятий, как некогда в дни юности.

— Что означают эти строгости? — спросил Портос.

— Вам подобает, дорогой Портос, все же кое о чем догадываться.

— Да не очень-то, дорогой капитан. Ведь в конце концов я решительно ничего не сделал… И Арамис тоже, — поторопился добавить добрейший Портос.

Д'Артаньян бросил на прелата укоризненный взгляд, пронзивший даже это закаленное сердце.

— Милый Портос! — воскликнул ваннский епископ.

— Вы видите, до чего дошло: перехватывание всего, что исходит с Бель-Иля, и всего, что сюда направляется. Ваши лодки задержаны. Если б вы попытались бежать, вас поймали бы корабли, которые бороздят море, подстерегая вас. Король желает вас взять, и он добьется своего.

Д'Артаньян яростно дернул свои седые усы и вырвал несколько волосков.

Арамис стал мрачен, Портос сердит.

— У меня был такой план, — продолжал Д'Артаньян, — я хотел взять вас обоих к себе на корабль, хотел иметь вас возле себя и затем возвратить вам свободу. Но теперь кто мне поручится, что, вернувшись к себе, я не найду нового начальника над собой и тайный приказ, отнимающий у меня командование и передающий его другому лицу, тайный приказ, расправляющийся и со мною и с вами без малейшей надежды на возможность спасения?

— Надо оставаться здесь, на Бель-Иле, — решительно заявил Арамис, — и я ручаюсь, что сдамся, лишь твердо зная, на что я иду.

Портос ничего не сказал. Д'Артаньян обратил на это внимание.

— Я хочу попробовать расспросить кое о чем этого офицера, этого храбреца, который сопровождает меня и чье мужественное сопротивление меня очень обрадовало, как оно показывает, что он человек честный, пусть он наш враг, но он стоит в тысячу раз больше, чем какой-нибудь подлый угодник. Попробуем и узнаем, какими он располагает правами и что именно разрешает или запрещаем приказ.

— Попробуем, — согласился Арамис.

Д'Артаньян наклонился к ступеням и позвал офицера, который тотчас же поднялся на площадку. После обмена самыми изысканными любезностями, естественными между знающими друг друга и исполненными взаимного уважения порядочными людьми, д'Артаньян обратился к этому офицеру:

— Сударь, если бы я захотел увезти отсюда этих господ, что бы вы сделали?

— Я бы не воспротивился этому, но, имея прямой и не допускающий никаких иных толкований приказ взять их под стражу, я, безусловно, сделал бы это.

— А-а! — произнес д'Артаньян.

— Кончено! — глухо проговорил Арамис.

Портос не пошевелился.

— Во всяком случае, возьмите с собою Портоса, — попросил ваннский епископ, — он сумеет доказать королю — и я помогу ему в этом, да и вы также, дорогой д'Артаньян, — что он к этому делу, в сущности, не причастен.

— Гм! — промычал д'Артаньян. — Хотите уехать? Хотите последовать за мною, Портос? Король милостив.

— Я хотел бы подумать, — ответил Портос.

— Значит, вы остаетесь?

— До нового приказа! — воскликнул Арамис.

— До тех пор, пока нас не осенит какая-нибудь удачная мысль, — снова заговорил д'Артаньян, — и мне кажется, что теперь этого ждать недолго, так как у меня такая мысль уже родилась.

— Ну что ж, попрощаемся в таком случае, — вздохнул Арамис, — по, право же, Портос, вам было бы лучше уехать.

— Нет, — лаконично заявил Портос.

— Ваша воля, — проговорил Арамис, несколько обеспокоенный суровым тоном своего сотоварища. — Все же меня успокаивает мысль, на которую намекнул д'Артаньян, и мне кажется, я уже угадываю ее.

— Посмотрим, — сказал мушкетер, подставляя свое ухо к губам Арамиса.

Прелат торопливо прошептал несколько слов, на которые д'Артаньян тихо ответил:

— Это самое.

— Значит, без промаха! — радостно вскричал ваннский епископ.

— Используйте сумятицу, которую вызовет осуществление этого плана, и уладьте ваши дела, Арамис.

— О, на этот счет будьте спокойны.

— А теперь, сударь, — обратился д'Артаньян к офицеру, — примите от нас тысячу благодарностей. Вы приобрели трех друзей, готовых служить вам до гробовой доски.

— Да, — подтвердил Арамис.

Портос промолчал; он только кивнул головой.

Нежно поцеловав на прощание друзей, д'Артаньян, сопровождаемый своим неразлучным спутником, которого приставил к нему Кольбер, покинул Бель-Иль.

Таким образом, кроме того объяснения, которым пожелал удовольствоваться достойный Портос, ничто, казалось, не изменилось в судьбе трех старых товарищей, очутившихся во враждующих станах.

«Впрочем, — усмехнулся Арамис, — существует еще мысль д'Артаньяна».

Д'Артаньян, возвращаясь к себе на корабль, всесторонне обдумывал эту самую идею, совсем недавно пришедшую ему в голову. Что до офицера, то он хранил почтительное молчание, не мешая д'Артаньяну предаваться своим размышлениям.

Поднимаясь на борт корабля, стоявшего на якоре на пушечный выстрел от бастиона Бель-Иля,