Вебб вернулся к столу и взял резной ящичек из тикового дерева, в котором хранил карты Таро. Он вытащил колоду и начал раскладывать зловещий пасьянс, где предсказания будущего были неразрывно и драматически связаны с прошлым. Вебб почти не сомневался, куда повлечет Кэлгейна неистовая сила, прячущаяся в его душе. Весь вопрос в том, знали ли об этом карты.

– Люди верят, что могут купить за деньги чувство собственного достоинства, – объясняла Гас. – Я же хочу убедить их, что чувство собственного достоинства – это внутреннее состояние каждого человека. Слово «свобода» будет манифестом нашего журнала. Я не желаю, чтобы женщины оставались рабами моды. Я хочу, чтобы каждая наша читательница создала свой собственный стиль, стиль вне диктата моды.

Гас говорила со страстью и верой в свои слова. К счастью, старшие редакторы были заражены ее энтузиазмом. Сидя на складных стульях в еще неотделанной комнате, где пол был посыпан опилками, они аплодировали, смеялись и задавали Гас каверзные вопросы. Она же развивала свою идею журнала, хотя раньше уже беседовала с каждым из них в отдельности.

Сегодня она была проповедником, обращающим в свою веру языческие души.

Ранее, на этой неделе. Гас подписала контракт об аренде двадцатого и двадцать первого этажей банковского здания и сегодня собрала редакционную коллегию, чтобы обсудить новые идеи, а вместо этого устроила им «театр одного актера». Нечто вроде длинной коммерческой рекламы.

– Простите, – сказала Гас, заметив усмешки на лицах присутствующих. – Я не даю никому высказаться.

– Хотелось бы знать, где ты получила такую прекрасную ораторскую подготовку? – поинтересовалась главный художник Лиза Берне. – Наверное, не иначе как у самого Росса Перо.

Все захлопали, и Лиза Берне, молодая женщина, бывший сотрудник журнала «Эль», поблагодарила всех гордым поклоном. Затем взяла последний кусок пиццы с ананасом и ветчиной, закинула на стол с уже пустыми коробками и пластиковыми стаканчиками ноги и принялась за еду.

«Какие грязные у нее ступни», – подумала Гас. Подошвы ног главного художника были совершенно черными, за исключением тех мест, где к ним пристали опилки. Именно таких вот самостоятельных женщин, равнодушных к общественному мнению, Гас мечтала воспитать с помощью своего журнала. Хорошенькая тридцатилетняя блондинка Лиза щеголяла, как всегда, в штанах и кофте китайских бедняков и была босиком. Ее не заботило чужое мнение, к тому же Гас попросила всех прийти на совещание именно в той одежде, в которой они чувствовали себя по-настоящему комфортно. Наверное, ей самой вместо джинсовых шортов следовало надеть мужские трусы!

Гас захлопнула дверь в коридор, откуда неслись жужжание дрели и стук молотков. Отделка помещений шла полным ходом, и Гас сочла это добрым знаком. Обновлялось и строилось все: само здание, журнал и даже ее собственная жизнь.

– Теперь высказывайте свое мнение! – предложила Гас, и главный редактор «Принципов» Джеки Сандерсон первой откликнулась на приглашение.

– Познание самого себя и мужество быть тем, кем ты являешься на самом деле, – так я понимаю задачу нашего журнала, – объявила она.

Рыжей Джеки было сорок пять, но сегодня, она смыла краску с волос и явилась такой, какой была в действительности: седые пряди преобладали в ее пышной прическе, а серебристый костюм из лайкры обтягивал ее, как знаменитых кошек из мюзикла Вебера, и завершался прозрачными пластиковыми босоножками. Единственным ярким пятном были алые ногти на ее ногах.

– Надо смело идти туда, где еще никто до вас не был, – продолжила она и встала, чтобы показать всем свою далеко не идеальную фигуру, похожую на большую грушу. – Например, посетить свое собственное сердце, чтобы узнать, кто же там живет.

– Браво! Джеки! – похвалила Гас. – Но как нам донести эту мысль до масс? И, что еще более важно, как убедить их, что наш журнал – для всех без исключения, что все мы хотим перестать прятаться и быть самими собой?

Гас подумала о своем заикании, которое пока не проявилось сегодня. Она искусно скрывала его многие годы и не была уверена, что решится открыть свой недостаток этим людям и тем более всему свету. Но каким облегчением было бы расстаться с этой тайной!

– Мы донесем нашу мысль до масс, помещая на обложке «Принципов» портреты знаменитостей, – объявила Лиза, которая все еще не справилась с пиццей. – Это должны быть первооткрыватели, проложившие свой собственный путь, может быть, даже те, кто вступил в борьбу с системой.

– Если мы хотим адресоваться нашему поколению, мы должны быть абсолютно современны, – вступил в разговор коммерческий директор Сэмми Фрей, поправляя свой модный галстук от Хьюго Босса. – Мы должны быть не только людьми нашего времени, но и людьми будущего.

Уже стареющий представитель современного поколения явился на совещание в строгом костюме фирмы «Брукс бразерс», пробуждающем воспоминания о фильме «Уолл-стрит» и его герое Гордоне Гецко с его девизом «Алчность – это прекрасно».

Единственной уступкой Сэмми веяниям времени была коса, висевшая у него почти до талии.

– И пожалуйста, никаких мертвых див, таких как Джеки Онассис, – заключил он.

– Я обожаю Джеки! О! – притворно надулась Джеки Сандерсон.

– Это потому, что тебя назвали в ее честь! – пояснил кто-то.

Все принялись с жаром обсуждать идею броской обложки, и только тогда Гас заметила молчаливую фигуру в дальнем углу комнаты. Бывший жених определенно пребывал не в лучшем настроении. Он опоздал к началу совещания, но ход обсуждения был явно ему не по вкусу.

Гас подумала, что причиной тому – их разладившиеся личные отношения, а не сам журнал. Роберт не остался ужинать в тот вечер, когда он потерпел неудачу с разоблачением Кэлгейна.

Он покинул особняк Феверстоунов, кипя от гнева, сознавая, что его репутации нанесен урон. Роб считал, что ею предали, но Гас полагала, что и он тоже не пощадил ее: он не сказал ей правду о найме детектива. И тем не менее она ему сочувствовала. Ей бы не понравилось, если бы какая-нибудь особа внезапно появилась в жизни Роберта, как Джек Кэлгейн ворвался в ее собственную жизнь. Должно быть, Роберт также подозревал, что у нее зародились сомнения насчет уместности их отношений. Но это было вполне закономерно. Скажите, какие отношения могли бы выдержать подобную жесткую проверку на прочность?

– Поскольку мы вот-вот собираемся развернуть рекламную кампанию по всей стране, – заметила Лиза Берне, – то нам будет значительно проще заполучить для обложки звезду первой величины.

– Мы возьмем твое предложение на заметку, – поддержала ее Гас, – но пока мы еще только начинаем. Вот если «Американская натуральная косметика» заключит с нами рекламное соглашение, тогда мы и выступим в национальном масштабе.

Неприятный скребущий звук привлек всеобщее внимание.

Это был Роберт, который встал, резко отодвинув стул.

– Мне придется тебя огорчить. Гас, – сказал он. – Боюсь, поддержки «Американской натуральной косметики» будет мало. Мне не хотелось бы охлаждать ваш пыл, но я все утро просидел с бухгалтером, проверяя смету, и, как это ни печально, нам понадобится дополнительное вливание средств. Иначе ничего не получится.

Такими же словами Роб мог бы объявить, что издание журнала вообще откладывается на неопределенный срок. Гас была поражена, что он сделал объявление, не предупредив ее заранее, чтобы она могла подготовиться. Все погрустнели, на лицах появилось разочарование. Гас растерялась, не зная, как их обнадежить. Новость Роба застала ее врасплох.

– Значит, мы каким-то образом должны заработать эти деньги, – твердо сказала она. – Мы увеличим число рекламных страниц. Новой косметике «Клэйрол», они ее назвали «Естественные чувства», как раз место в нашем журнале. Я использую все свои связи, чтобы п-привлечь их к нам.

Гас с трудом справилась со словом и замолчала. Все тоже молчали, ожидая продолжения. Пот выступил у нее на лбу, сердце стучало громче молотков в коридоре, но она не могла выдавить из себя ни слова.

Заявление Роба стало для всех чем-то вроде холодного душа, и уже ничто не могло возвратить