Ее никто не слушал. Все были сосредоточены на собственных сборах.
Мойра нажала кнопку, чтобы открыть гараж, и заметила стоявшую рядом машину Джозефа Рокко. Она не придала этому особого значения — просто ждала, когда поднимутся двери.
Наконец женщина шагнула внутрь… и застыла на месте, выпучив глаза. Она так долго не могла разразиться визгом, что Лука успел подбежать и зажать ей рот рукой.
— Заткнись, Мойра, заткнись! Мойра, если я уберу руку, ты будешь молчать? Мойра?
— М-м-м… — замычала она, энергично кивая.
Он убрал руку, и она завопила что было мочи, осыпая его ударами и пытаясь выскочить из гаража. Он грубо рванул ее в сторону и нажал кнопку, чтобы закрыть двери.
— О нет, нет! Не трогай меня… О Боже…
Лука был весь в крови — руки, рубашка, даже ботинки и брюки.
Тереза ставила галочки в списке вещей, когда в комнату влетела бледная Мойра и, запинаясь, проговорила визгливым, почти истерическим голосом:
— Тереза, п-пойдем с-со мной…
— В чем дело? Что случилось?
— Я не могу тебе сказать. Идем в гараж.
Тереза отвернулась от накрытого трупа, чувствуя приступ тошноты.
— Мне пришлось это сделать, — объяснил Лука. — Он шарил по ящикам. Он понял, что мы уезжаем. Но они не знают, что он тут был, они уехали…
— Что… что ты собираешься с ним делать?
Лука завернул мертвого Рокко в старое одеяло.
— Положу в его багажник, отвезу куда-нибудь и там брошу.
Когда окровавленный труп был вынесен из гаража, напряжение слегка разрядилось. Тереза тихо спросила Луку:
— Разве нельзя было просто оглушить его?
— Послушайте, я сделал то, что должен был сделать. Остальным ни к чему знать об этом. Особенно Грациелле. Но если бы он рассказал о том, что здесь увидел, вы бы здорово влипли… Вообще все получилось удачно.
— Что ты имеешь в виду?
— Ведь никому и в голову не придет, что это сделали пять женщин, правда?
— О Боже! — вскричала Мойра. — Тереза, смотри — грузовик с фабрики! Они увидят машину!
К вилле подъезжал один из грузовиков Лучано, чтобы забрать ящики на хранение. Тереза быстро обернулась к Луке:
— Спрячь машину. Отгони ее через задний двор, скорей! А потом тебе придется сжечь всю свою одежду. Не вздумай в таком виде попасться на глаза Грациелле!
Лука не мог отогнать машину слишком далеко, потому что потом ему надо было возвращаться на виллу. Петляя переулками, он подъехал к многоэтажной стоянке на окраине Палермо, купил парковочный билет и поставил «ягуар» на пятом этаже. Он уже выходил из машины, как внезапно в салоне зазвонил телефон. Он испуганно вздрогнул, но затем улыбнулся и снял трубку.
Из-за бетонных стен здания голос сначала звучал искаженно.
— Джозеф, это ты?
—
— Где ты был, твою мать? Алло! Слушай, выброси на хрен свой аппарат — ни черта же не слышно! Я тебе давно говорил: купи такой же, как у меня… Рокко? Ты меня слышишь?
—
— Ты что, шутишь?
Лука засмеялся и сказал громко, нараспев:
— Я шучу-у…
В трубке замолчали. Потом мужчина спросил:
— Кто это, твою мать?
— Оставьте женщин Лучано в покое. Не трогайте их. Они под защитой, ясно? Джозеф Рокко мертв.
Два часа спустя Роза, Мойра и Тереза уехали с виллы. Все ящики были вывезены, и они еще укладывались в намеченный график. Лука сжег в саду свою окровавленную одежду, а заодно и одеяло. Увидев костер, Грациелла нисколько не удивилась: она знала, что в кабинете дона осталось много писем и бумаг, которые надо уничтожить.
Прежде чем уехать вслед за остальными, Грациелла, София и Лука дали Адине последние наставления.
Горничная комкала в руке свой мокрый носовой платок. Она знала: это конец целой эпохи.
—
Грациелла слабо взмахнула рукой.
— До свидания, Адина.
София развернула машину и медленно поехала по дорожке. Адина отчаянно махала им вслед.
— Пишите мне! Берегите себя… Да благословит вас Господь…
Лука обернулся с заднего сиденья, приложил пальцы к губам и послал ей воздушный поцелуй. Он не видел ее лица, не слышал, как она зарыдала, когда машина скрылась за воротами.
В последний раз Адина видела Майкла Лучано живым в день его отъезда в горное убежище. Когда «мерседес» тронулся, Майкл обернулся, поднял пальцы к губам и послал своей маме воздушный поцелуй. Сердце Адины сковало ужасом. Она была уверена, что это дурное предзнаменование.
Глава 32
Комиссару Джозефу Пирелли прислали из Соединенных Штатов фотографию Луки, сделанную в последнем колледже, который он посещал. Ему было тогда пятнадцать лет. После первого семестра он просто ушел и больше не появлялся.
Можно было расспросить ребят, которые знали Луку, но никто из них не поддерживал с ним отношения после того, как он бросил учебу. По мнению руководства колледжа, он плохо влиял на коллектив и явно нуждался в психиатрическом лечении.
Пирелли устроил очередное совещание, собрав всех, кто работал по этому делу. Они набились в его тесный кабинет: кто-то сидел на краю стола, кто-то стоял, подпирая спиной стены. Пирелли встал перед своей знаменитой «стеной смерти», где висели фотографии многочисленных жертв Луки.
Показав на снимки, он тихо начал:
— Я совершенно убежден и готов присягнуть своей карьерой, что во всех этих убийствах виновен один человек. Теперь в любой момент нам могут перекрыть кислород: на одно это расследование мы тратим столько людей и часов, сколько не тратится в Палермо ни на какое другое. Однако если вы поделите все эти часы на количество жертв, на каждую из них придется не так уж и много. Нам надо найти Луку Кароллу, и расследованию будет конец.
Пирелли опрокинул свою переполненную пепельницу в мусорную корзину и хотел продолжать, но тут зазвонил телефон. Пока он слушал, взор его медленно прояснялся. В конце концов он широко улыбнулся и повесил трубку.
