документами.

— Кошмар! На то, чтобы разобраться в этих бумагах, уйдут недели. Но зато я нашла завещание. Хочешь посмеяться?

Мойра закрыла дверь и взяла в руки завещание.

— Послушай, я точно знаю, что у Фредерико были наличные и акции, так почему я не могу получить его деньги?

— Дон Роберто назвал Фредерико, Альфредо и Константино своими душеприказчиками и главными бенефициариями, они же являются его наследниками, а если Грациелла переживет сыновей, то наследницей становится она. Поскольку все трое умерли, все наследство переходит к Грациелле.

— Ты хочешь сказать, что мой муж мне ничего не оставил?

— О нет, напротив, ты его бенефициарий, но не единственная наследница. Имелось в виду, что братья должны прежде всего позаботиться о семье.

— Выходит, Фредерико оставил деньги и тебе тоже?

Тереза поправила на носу очки.

— Ладно, Мойра, не играй со мной в эти игры, мы все взрослые люди. Если хочешь, чтобы от тебя была какая-то польза, лучше передавай мне вон те связки бумаг в хронологическом порядке. Видишь, там сверху написан год: восемьдесят восьмой, восемьдесят седьмой, восемьдесят шестой… Я пытаюсь понять, с чем мы в результате останемся.

Мойра наклонилась к Терезе:

— Можно тебя кое о чем спросить? Когда папа решил выступить свидетелем на суде, он сделал это ради Майкла? Потому что Пол Каролла его убил? Я теперь об этом знаю, но мне все еще… — Мойра замялась.

Тереза сняла очки и устало потерла лоб.

— Что «все еще», Мойра?

— Я не понимаю, зачем убили всех? И кто? Что-то непохоже, чтобы копы очень спешили найти убийц наших мужчин, они нас даже не допросили. А ведь этот чертов Каролла не мог их убить, поскольку сидел в тюрьме!

— Мойра, нас просто использовали для устрашения всех остальных, кто хотя бы подумывает о том, чтобы заговорить.

Мойра почувствовала слабость в ногах. Тереза снова надела очки и вернулась к работе. Перебирая бумаги, она пробормотала:

— Они сложили счета вместе с платежками, и в результате я даже не могу понять, сколько человек еще находится у нас на содержании. Мойра, как ты себя чувствуешь?

— Я в порядке, просто… я впервые услышала все это. Как ты думаешь, нас не собираются преследовать? Ну… то есть если мы начнем влезать в эти дела, интересоваться бумагами и все такое?

Тереза рассмеялась:

— Нет, Мойра, мы всего лишь женщины. Сердцем семьи были мужчины, и это сердце вырезано. Не осталось никого, чтобы отомстить за убийства или продолжить дело, которое начал папа. Нам придется носить траур до самой смерти и держать рот на замке.

Тереза стала просматривать очередную подшивку. Мойра обратила внимание, что она перевернула страницу, потом вернулась назад. Тереза прищурилась и постучала ногтем по папке.

— Странно, вот это — предложение о покупке фабрики кафельной плитки, датированное маем восемьдесят пятого. А здесь, — она порылась на столе и взяла в руки другой лист гербовой бумаги, густо заполненный машинописным текстом, — предложение купить ту же фабрику, с которым к Домино обратились два года спустя. Цена ниже первоначальной. Как раз под твоим локтем лежат приходно- расходные книги по продажам и экспортные заказы. Фабрика два года нормально работала, бизнес расширялся. Почему же они предложили меньшую цену? Похоже, Домино это тоже насторожило. Предложения поступили от некоего Витторио Розалеса. Пытаясь найти его координаты, я все перерыла, но не нашла ничего, кроме номера абонентского ящика в Риме. Кстати, на всех контрактах в правом верхнем углу что-то начертано рукой Домино. Что бы это значило? — Тереза протянула Мойре текст контракта. — Надпись подчеркнута да еще и обведена красным фломастером. Как ты думаешь, что тут написано?

Мойра взяла лист бумаги и поднесла его поближе к лампе.

— По-моему, тут написано «Паролла».

— А я думаю, Каролла.

Обе женщины вздрогнули и повернулись на голос. Они не слышали, как София открыла дверь в кабинет.

— Мне не спалось, — сказала она, как будто извиняясь за свое вторжение.

Тереза сняла очки и потерла глаза.

— Большинство готовых контрактов, которые остается только подписать, и те, на которых уже стоят подписи Грациеллы и нового поверенного, написаны на имя Витторио Розалеса. Ты когда-нибудь о нем слышала?

София отрицательно покачала головой. Тереза в задумчивости пососала дужку очков.

— Думаю, мы наткнулись на что-то важное. Этот Розалес может служить ширмой для Кароллы.

— Что? Ты серьезно?

— Абсолютно. Меня навели на эту мысль пометки Домино, сама посмотри. Видишь надпись в правом верхнем углу? Как по-твоему, разве это не «П. Каролла»?

София взглянула на документ и согласилась. От волнения и нервного напряжения Тереза даже задрожала.

— Если я права, значит, у Кароллы были весьма серьезные мотивы убивать наших мужчин. Он начал скупать наши компании еще до своего ареста и, как видите, продолжал заниматься этим, даже сидя в тюрьме. Посмотрите на даты. Прокурор сказал, он сомневается, что убийства наших мужчин заказал Пол Каролла. Говорит, у него были основания желать смерти дона Роберто, так как тот давал против него показания, а Альфредо, Константино и Фредерико не могли выступать свидетелями, значит, их и убивать незачем.

София сжала кулаки.

— Мои малыши точно не были свидетелями.

Тереза кивнула:

— Верно, так зачем их всех убили? Это кажется бессмысленным. И полицейские, и прокурор твердят, что нашу семью истребили в устрашение всем потенциальным свидетелям, и мы им поверили. Но если Пол Каролла задумал прибрать к рукам все компании Лучано… Если бы доказать, что Витторио Розалес — его подставное лицо.

— Как мы можем это доказать?

— А вот как. — Тереза взяла в руки один из контрактов. — Проверим единственный адрес, который у нас есть, абонентский ящик в Риме. Но нужно действовать безотлагательно, потому что все эти документы готовы к оплате. Завтра мы отзовем доверенность, чтобы выиграть время.

София сложила руки на груди.

— А если другие семьи узнают, что за этим стоит Каролла, они не примут ответные меры?

Тереза пожала плечами, быстро считая что-то на калькуляторе.

— Когда, если… Пока мы затронули только часть проблемы. Сейчас меня больше заботит другое: необходимо проследить путь так называемых ликвидных активов, которые находились на Сицилии.

— Мама рассказывала, что однажды, вернувшись на виллу, застала в кабинете дона Роберто Домино с тремя американцами. По словам Домино, они работали на папу в Америке. Тогда какие-то документы были изъяты, а какие-то сожжены. Если они имели или могли получить доступ к деньгам дона, то они их забрали, и мы ничего не можем поделать или доказать.

— София, ты говоришь о наличных, — возразила Тереза, — а меня интересуют деньги, исчезнувшие отсюда, с Сицилии. И речь идет не о сотнях, а о тысячах долларов. Может, где-нибудь в этих залежах мы сумеем найти реквизиты нашего счета в швейцарском банке. Чем больше я вникаю в бумаги старого Домино, тем больше убеждаюсь, что он пытался спасти наше наследство и он был далеко не дураком. Эта система круговорота денег возникла не случайно, таким образом он пытался не допустить, чтобы на наше