торжественных и многократных гарантий царя и его министров. Опустив вопрос о нарушенных обещаниях, русские ответили, что аннексия Мерва не была задумана заранее, и упорно утверждали, что произошло это по требованию самих туркмен, которые пожелали, во-первых, покончить с состоянием анархии, а во-вторых, наслаждаться благами цивилизации. Получив желаемое, Санкт-Петербург теперь позволил себе изобразить обеспокоенность по острому вопросу. Чтобы предотвратить возможность возникновения такой проблемы в будущем, он предложил встретиться в дружеской обстановке и договориться о постоянной границе между Северным Афганистаном и центральноазиатскими владениями России. Проигнорировав предупреждения, что русским доверять нельзя, кабинет решил, что любое урегулирование с Санкт-Петербургом лучше, чем ничего, и приветствовал это предложение. Как только договор будет официально согласован, любое нарушение границы со стороны России расценится как враждебный акт против Афганистана. Поскольку по соглашению с Абдур Рахманом Британия несла ответственность за внешнюю политику Афганистана, такой шаг будет эквивалентен враждебным действиям и против нее. Теперь русские — по крайней мере в этом был убежден кабинет — дважды хорошо подумают, прежде чем предпринять что-либо в отношении Герата.

После длительной официальной переписки со множеством скользких вопросов наконец решили, что представители обеих стран, известные как Совместная Афганская Пограничная Комиссия, 13 октября 1884 года встретятся в оазисе Саракс, расположенном в отдаленной и пустынной области к юго-западу от Мерва, где соприкасаются Афганистан, Персия и Транскаспий. Их задача состояла в том, чтобы по-научному и навсегда промаркировать границу, заменяя таким образом старый договор 1873 года, по которому линию границы просто провели по картам, и к тому же весьма приблизительно. Казалось, русские не слишком спешили начинать работу. Последовал ряд задержек, включая явно тактическую болезнь их главного специального уполномоченного генерала Зеленого. Затем настала мрачная центральноазиатская зима, воспрепятствовав — по крайней мере, по утверждениям русских, — генералу со свитой добраться до места раньше весны. Главный британский специальный уполномоченный генерал сэр Питер Ламсден умудрился прибыть на встречу вовремя и обнаружил, что там продолжается серьезная российская военная активность. Сразу стало ясно, как на самом деле обстоят дела. Что бы там ни решали в Санкт-Петербурге, русские военные были решительно настроены еще до начала работы комиссии отодвинуть свою южную границу с Афганистаном как можно ближе к Герату. Они верили, что с либералами у власти и в условиях, когда британские войска глубоко увязли в Судане, Лондон не захочет начать войну из-за ничтожных, ничего не стоящих территорий в пустыне на задворках Азии.

Но на этот раз русские быстро обнаружили, что недооценили противника.

Аннексия Россией Мерва и обманный маневр, позволивший ее осуществить, до предела возмутили британскую прессу. Новое поколение Вильсонов, Урквартов и Роулинсонов схватилось за перья. Предупреждение генерала Ламсдена, что русские снова пойдут в наступление, вскоре подтвердило сообщение британского военного атташе в Санкт-Петербурге о том, что царские генералы планируют под каким-нибудь предлогом захватить Герат — весной «или как только большая часть наших сил окажется связанной в Египте и Судане ». В это время пришли известия, что генерал Гордон до смерти забит толпой фанатиков в двух шагах от резиденции в Хартуме. Это привело нацию в воинственное настроение. 1885 году суждено было стать одинаково урожайным и для «ястребов», убежденных, что их час пробил, и для литературы Большой Игры.

Из нового поколения комментаторов «наступательной школы» наиболее плодовитым был, вероятно, Чарльз Марвин, автор нескольких работ о российской угрозе, включая «Российское наступление на Индию» и «Русские в Мерве и Герате и их силы вторжения в Индию». Еще одна — «Разведывая Среднюю Азию» — подробно рассказывала о секретных миссиях и поездках российских офицеров в регионы, окружающие Британскую Индию. Марвин был корреспондентом лондонской газеты «Глоб» в Санкт-Петербурге и имел преимущество перед своими конкурентами благодаря хорошему знанию русского языка и личному знакомству со многими влиятельными царскими генералами. Литератор с простой и убедительной манерой изложения, он опубликовал в газетах множество статей о намерениях России относительно Средней Азии и о том, как лучше им противодействовать.

Впервые Марвин привлек внимание публики, не говоря уже о властях, в мае 1878 года, когда прославился в связи с утечкой информации из Уайтхолла. Это произошло во время Берлинского конгресса после русско-турецкой войны 1877 года, когда Марвин работал по совместительству в Министерстве иностранных дел и одновременно сотрудничал с «Глобом». Обнаружив, что правительство намеревалось замолчать подробности соглашений, заключенных между Британией и Россией, и не публиковать их в «Таймс», он решил передать материалы своей газете. Результатом стала мировая сенсация, хотя первоначальное сообщение правительство поспешило опровергнуть. Однако на следующий день «Глоб» опубликовал текст соглашений. Впоследствии Марвина как наиболее очевидного подозреваемого арестовали и обвинили в «хищении сверхсекретного документа». Когда обыск в его доме не выявил каких-либо подтверждающих это улик, его оправдали. Суд постановил, что, поступив подобным образом, он не нарушил никаких законов — на тот момент документ не являлся официальным секретным актом. Впоследствии выяснилось, что Марвин выучил полный текст и воспроизвел его по памяти. История эта отнюдь не повредила Марвину — через пять лет, еще в неполных тридцать, он стал наиболее читаемым из всех, кто в то время писал об англо-русских проблемах.

В примечательном для всех, кто интересовался российской угрозой, 1885 году Марвин издал не менее трех книг на эту тему. Одна была посвящена угрозе для Индии от новой Транскаспийской железной дороги. Другая — «Русские на пороге Герата» — была написана и издана в течение одной недели (показывая, что в «моментальной» книге нет ничего необычного). Подобно другим работам Марвина, она оказалась бестселлером, 65 тысяч экземпляров сразу разошлись. Вообще говоря, позиция Марвина непосредственно противостояла действиям нескольких британских правительств, особенно либеральных, создающих проблему своей бесхребетной и нерешительной политикой по отношению к Санкт-Петербургу. По поводу нынешней администрации Марвин говорил: «Кабинет г. Гладстона известен склонностью к уступкам, и Россия, прекрасно это знающая, ищет любой способ их заполучить». Другими появившимися в том году работами на тему Большой Игры стали книги Деметриуса Боулгера «Среднеазиатские вопросы», полковника Дж. Б. Мейлисона «Русско-афганский вопрос и вторжение в Индию» и X. Сазерленда Эдвардса «Русские проекты против Индии» — если назвать только три. Кроме них выходили неисчислимые брошюры, статьи, обзоры и письма редактору тех или иных комментаторов, главным образом из числа русофобов.

Возможно, лучшим из известных авторов публикаций о российской опасности после Чарльза Марвина был не англичанин, а венгерский англофил-востоковед по имени Арминиус Вамбери, который отстаивал интересы Британии. За двадцать лет до описываемого времени, чтобы доказать мысль о том, что венгры произошли из Центральной Азии, он переоделся под нищего дервиша и предпринял долгую и смелую поездку по этому региону. Блестящий лингвист, уже говоривший по-арабски и по-турецки, он быстро осваивал местные языки, что позволило ему, оставаясь неразоблаченным, посетить Хиву, Самарканд и Бухару. В то время все они еще оставались независимыми, но, вернувшись в Будапешт, Вамбери уверял, что очень скоро они будут захвачены Россией. Увидев, что соотечественников мало интересуют проблемы Центральной Азии, Вамбери обратил свои взоры на Британию, надеясь, что там учтут его предупреждения, особенно насчет Индии. Когда в 1864 году он прибыл в Лондон, то обнаружил, что вести о его замечательных подвигах в Средней Азии шли впереди, и он немедленно стал знаменитостью. Отпрыск бедной еврейской семьи был поражен тем, как все его принимали, включая принца Уэльского, Пальмерстона и Дизраэли. Хотя каждый хотел услышать о его приключениях в роли дервиша, в главном Вамбери потерпел неудачу. Тогда, с уходом сэра Генри Роулинсона, наступательная политика была не в почете, и Вамбери не смог убедить никого, кроме «ястребов», принять его предупреждения всерьез.

Вернувшись в Будапешт, где он стал в университете профессором турецкого, арабского и персидского языков, Вамбери принялся бомбардировать «Таймс» и прочие британские газеты письмами, в которых убеждал правительство занять более жесткую позицию по отношению к русским. И тут одно за другим пали среднеазиатские ханства, как никогда раньше приближая русских к конечной цели их экспансии — к Индии. Когда после падения Мерва не появилось никаких признаков того, что российское наступление остановилось, Вамбери ощутил, что его час пробил. Весной 1885 года он направился в Лондон с намерением изложить свои взгляды относительно амбиций Санкт-Петербурга по отношению к Индии. Он вновь стал