Учитывая, что дворец эмира был совсем близко, там вряд ли могли не слышать стрельбу или шум. Кроме того, к эмиру были отправлены трое посыльных с просьбой о немедленной помощи. Первых двух убили, но третий добрался. И все же Якуб Хан не сделал никакой попытки ни вмешаться, ни полностью расплатиться со своими отрядами. До сих пор его роль в деле остается сомнительной. Для предположения, что он был не в силах управлять разъяренными войсками и боялся, что при попытке вмешательства те обратят свою ярость и против него, нет реальных доказательств. Тем временем схватка вокруг резиденции стала еще ожесточеннее. Сэр Луи Каваньяри, храбро возглавивший вылазку с целью отогнать нападавших и очистить пространство вокруг основного здания, был убит. Затем афганцы подвезли две небольшие полевые пушки и открыли из них яростный огонь. Гамильтон немедленно атаковал их и захватил обе пушки прежде, чем они смогли нанести серьезный ущерб. В этой вылазке был смертельно ранен врач миссии. Несмотря на несколько попыток, защитники не смогли под ураганным огнем перетащить пушки на позицию, откуда можно было бы вести огонь по нападавшим.
В течение нескольких часов лейтенант Гамильтон и те, кто остался в живых из семидесяти человек эскорта, продолжали сопротивление, хотя к тому времени несколько надворных построек уже горели. Наконец часть афганцев по лестницам сумела вскарабкаться на крышу главного здания резиденции, которое защитники готовились превратить в свой последний оплот. Вскоре после бешеной рукопашной и Гамильтон, и его компаньон-европеец, секретарь миссии, были убиты. Осталась только дюжина сипаев из Корпуса разведчиков, которые все еще продолжали сражаться. Афганцы предложили индусам сложить оружие и сдаться, заявляя, что не хотят причинять им вреда, что вся их ярость направлена против англичан. Игнорируя это предложение, индусы во главе с одним из своих офицеров бросились в последнюю отчаянную атаку и погибли все до единого. Как было установлено позднее, в течение двенадцатичасового сражения из числа нападавших погибло не менее 600 человек. «Летопись какой армии и какого полка может показать более яркий образец храбрости, чем то, что совершила эта маленькая группа разведчиков, — говорилось в официальном заключении следствия. — Своим подвигом они снискали вечную славу не только в полку, но и во всей британской армии». Надо сказать, что и прежде были индийские войсковые части, достойные Креста Виктории, но их не представляли к награде. Теперь к длинному списку славных сражений на полковых знаменах разведчиков добавились эти два слова: «Резиденция, Кабул».
Через несколько часов после подтверждения известий о резне генерал Робертс с приказом о скорейшем марше на афганскую столицу был уже на пути к границе, чтобы принять командование поспешно собранными карательными силами. Одновременно другим частям было приказано вновь занять Джалалабад и Кандагар, которые только что вернули афганцам согласно заключенному в Гандамаке договору. Эмир тем временем поспешил отправить вице-королю депешу с глубочайшими сожалениями о случившемся. Узнав же о британском наступлении на столицу, он послал главу своего правительства, чтобы остановить Робертса и упросить его не продвигаться дальше, гарантируя, что лично покарает ответственных за нападение на миссию и смерть Каваньяри и его спутников. Но Робертс был убежден, что эмир просто пробовал протянуть до начала зимы и дать своим людям время организовать сопротивление. Поблагодарив эмира за предложение, Робертс ответил: «После недавнего происшествия великая британская нация не удовлетворится, если британская армия не войдет в Кабул и там не поможет Вашему Величеству назначить такие наказания, каковые столь ужасные и трусливые действия заслуживают. Потому наступление будет продолжаться, как приказано вице-королем, чтобы гарантировать личную безопасность Вашего Величества и помочь Вашему Величеству в восстановлении мира и порядка в столице».
В начале октября, преодолев некоторое сопротивление, Робертс достиг Кабула. Почти сразу же он посетил место, где погиб Каваньяри со своими людьми. «Стены резиденции, сплошь покрытые частыми пулевыми пробоинами, дали ясное представление о характере нападения и длительности сопротивления, — записал он. — Все этажи были залиты кровью, и среди тлеющих углей пожара мы нашли множество человеческих костей». Генерал приказал немедленно начать поиск останков жертв, но никаких других следов найти не удалось. Следующие действия решали две задачи следствия. Во-первых, надо было определить, сыграл ли эмир какую-нибудь роль в резне, а во-вторых, надо было установить ее главарей и основных участников. Вопрос о роли Якуб Хана окончательно решен не был, хотя эмира обвинили в том, что он был «преступно безразличен» к судьбе миссии. Тогда Якуб Хан объявил об отречении от престола, заявив, что предпочтет быть скромным газонокосильщиком в британском лагере, чем пытаться управлять Афганистаном. В конце концов ему назначили пенсию и отправили со всем семейством в изгнание в Индию.
Стремясь отдать убийц под суд, Роберте назначил награду за информацию, которая укажет на преступников. Это, конечно, послужило для некоторых поводом к сведению старых счетов. В результате на основании очень сомнительных доказательств было осуждено множество людей. Однако другие, вроде городского старшины Кабула, который с триумфом нес через город голову Каваньяри, были, несомненно, виновны. Всего на виселицы, установленные саперами Робертса внутри Бала Хиссара над тем местом, где безуспешно боролись за свои жизни Каваньяри и его товарищи, отправились около сотни афганцев. Утром дня казни большая толпа в грозном молчании смотрела вниз с окружающих стен и крыш, в то время как британские солдаты караулили осужденных с винтовками с примкнутыми штыками. «Перед развалинами резиденции, — записал офицер проводников, — длинная мрачная шеренга виселиц. Под ними со связанными руками и ногами и под усиленной охраной выстроилась шеренга приговоренных. Последовал сигнал, и на виселицах закачались те, кто еще недавно были людьми. Это — главари… которых повесили на месте их бесчестья».
По поводу жестоких методов Робертса на родине разгорелась горячая полемика, и он сам стал объектом повсеместной критики. Фактически он действовал столь беспощадно по указке лорда Литтона, который советовал перед его отъездом: «Есть некоторые вещи, которые вице-король может одобрить и защитить, когда они уже совершены, но которые генерал-губернатор в Совете приказать не может». Литтон даже рассматривал возможность сжечь Кабул дотла, хотя позже от этой идеи отказался. Среди первых критиков Робертса была газета «Таймс оф Индия», которая заявляла: «Достойно сожаления, что повесили многих невинных людей, в то время как относительно степени их вины решение он принимал единолично». Через четыре дня не менее уважаемая «Френд оф Индия» утверждала: «Мы боимся, что генерал Робертс нанес нации серьезный ущерб, уронив репутацию нашего правосудия в глазах Европы». Другие газеты предупредили, что Роберте оказался, по словам одной из них, «сеятелем семян ненависти». Конечно, неприятности не заставили себя ждать. Наступившее Рождество не только серьезно угрожало британскому гарнизону в Кабуле, но и было зловещим напоминанием о том, что последовало в 1841 году за убийством сэра Александра Бернса.
Разгоряченные своей ненавистью к британцам, а возможно, и поощренные слухами, что 20-тысячные российские силы спешат оказать им помощь и поддержку, множество племен начало продвигаться к Кабулу с севера, юга и запада. Их возглавлял 90-летний мусульманский богослов, который объявил священную войну против неверных. Узнав об этой угрозе, Робертс решил опередить афганцев, рассеяв их прежде, чем они объединятся для нападения на Кабул. В отличие от старого генерала Элфинстона, чья профессиональная некомпетентность и промедление привели в 1842 году к катастрофе, Робертс был бравый вояка, действительно выдающихся способностей (как говорили, лучший со времен Веллингтона), который получил Крест Виктории за подавление индийского мятежа. Однако с самого начала он серьезно недооценил численность надвигающегося врага и в результате не сумел его разгромить или рассеять. К этому времени после ряда необъясненных взрывов в Бала Хиссаре, которые едва не уничтожили крепость, британский гарнизон численностью в 6500 человек был расквартирован в военных городках, которые Шер Али построил для своих собственных войск за пределами столицы. Там в декабре 1879 года британцы собрались с духом для отчаянной атаки на объединенные афганские войска, численность которых, как считают, достигала 100 000 вооруженных туземцев.
На сей раз, несмотря на реальное подавляющее превосходство афганцев в численности, Робертс имел много козырей. Мало того, что его отряды были отлично обучены и обстреляны, они были также вооружены самыми новейшими винтовками, заряжаемыми с казенной части, и двумя пулеметами Гатлинга, которые могли вести убийственный огонь по любому, кто приближался к британским позициям. Кроме того, у него была дюжина 9-фунтовых полевых пушек и восемь 7-фунтовых горных пушек, в то время как у афганцев никакой артиллерии не было. Кроме того, он имел достаточно боеприпасов, чтобы продержаться в течение четырех месяцев, и собрал достаточно продовольствия и топлива, чтобы пережить долгую афганскую зиму.
