воспитанию потомства.
Однако пассионарность имеет обратный вектор, ибо заставляет людей жертвовать собой и своим потомством, которое либо не рождается, либо находится в полном пренебрежении ради иллюзорных вожделений: честолюбия, тщеславия, гордости, алчности, ревности и прочих страстей. Следовательно, мы можем рассматривать пассионарность как антиинстинкт или инстинкт с обратным знаком. А поскольку нет и не может быть этноса, не связанного с первичным взрывом пассионарности, то она является величиной, соизмеримой для всех этносов.
Следовательно, мы можем классифицировать все этносы по степени возрастания и падения пассионарного напряжения этнического поля. Наличие флуктуации несколько осложняет этот принцип, но не слишком, потому что схема — быстрый подъем пассионарности и медленная утрата — действительна для всех известных нам этносов. Это не может быть случайностью. Поэтому мы можем считать пусковой момент этногенеза подобием толчка, сообщившего этнической системе инерцию, утрачиваемую при сопротивлении среды.
Как инстинктивные, так и пассионарные импульсы лежат в эмоциональной сфере. Но ведь психическая деятельность охватывает и сознание. Значит, нам следует отыскать в области сознания такое деление импульсов, которое можно было бы сопоставить с описанным выше. Иными словами, оно должно быть разбито на разряд импульсов, направленных к сохранению жизни, и другой разряд — к принесению жизни в жертву иллюзии. Для удобства отсчета обозначим импульсы жизнеутверждающие знаком плюс, а импульсы жертвенные — знаком минус. Тогда эти параметры можно развернуть в плоскостную проекцию, похожую на привычную систему Декартовых координат, причем отметим, что положительные — не значит «хорошие» или «полезные», а отрицательные — «плохие»; в физике же катионы и анионы, а в химии кислоты и щелочи не имеют качественных оценок.
Вообще надо отметить, что только в общественной форме движения материи есть смысл противопоставлять прогресс застою и регрессу. Поиски осмысленной цели в дискретных процессах природы — неуместная телеология. Как горообразование ничем не «лучше» денудации, а зачатие и рождение такие же акты жизни организма, как смерть, так и в этнических процессах отсутствует критерий лучшего. Но это не значит, что в этногенезе нет системы, движения и даже развития; просто в нем нет «переда» и «зада». В любом колебательном движении есть только ритм и большая или меньшая напряженность (частота).
Условимся о терминах. Положительным импульсом сознания будет только безудержный эгоизм, требующий для своей реализации — как цели — рассудка и воли. Под рассудком мы условимся понимать способность выбора реакции при условиях, это допускающих, а под волей — способность производить поступки согласно сделанному выбору. Следовательно, все тактильные и рефлекторные действия особей из этого разряда исключаются, равно как и поступки, совершенные по принуждению других людей или достаточно весомых обстоятельств. Но ведь внутреннее давление — императив либо инстинкта, либо пассионарности, также детерминирует поведение. Значит, и его надо исключить наряду с давлением этнического поля и традиций. Для «свободных», или «эгоистических», импульсов остается небольшая, но строго очерченная область, та, где человек несет за свои поступки моральную и юридическую ответственность.
Тут мы опять сталкиваемся с невозможностью дать дефиницию, да и практически она и не нужна. Коллективный опыт человечества четко отличает вынужденные поступки от преступления. Убийство при самозащите отличается от убийства с целью грабежа или мести, обольщение — от изнасилования и т. д. В середине XIX в. делались попытки отождествить такие поступки, но это было беспочвенное резонерство. Достаточно вспомнить скрытую литературную полемику Л. Н. Толстого с Ф. М. Достоевским. В наше время очевидно, что сколь бы ни была разумна забота человека о себе, она не дает ему основания сознательно нарушать права соседей или коллектива.
«Разумному эгоизму» противостоит группа импульсов с обратным вектором. Она всем известна, как, впрочем, и пассионарность, и также никогда не выделялась в единый разряд. У всех людей имеется странное влечение к истине (стремление составить о предмете адекватное представление), красоте (тому, что нравится без предвзятости) и справедливости (соответствию морали и этики). Это влечение сильно варьирует по силе импульса и всегда ограничивается постоянно действующим «разумным эгоизмом», но в ряде случаев оказывается более мощным и приводит особь к гибели не менее неуклонно, чем пассионарность. Оно как бы является аналогом пассионарности в сфере сознания и, следовательно, имеет тот же знак. Назовем его «аттрактивность» (от лат. attractio, ionis, f. — влечение).
Природа аттрактивности неясна, как, впрочем,
Поэтому мы можем положить выделенные нами разряды импульсов на координаты: подсознание — на абсциссу, сознание — на ординату (см. рис. 2).
Но нужно ли такое сложное построение и для чего?
Условные обозначения: 1 — обыватели; 2 — бродяги-солдаты; 3 — преступники; 4 — честолюбцы; 5 — деловые люди; 6 — авантюристы; 7 — ученые люди; 8 — творческие люди; 9 — пророки; 10 — нестяжатели; 11 — созерцатели; 12 — искусители.
Соотношения разрядов импульсов
В биологической природе инстинктивных импульсов можно не сомневаться. Как желание долго жить, так и тяга к воссозданию себя через потомство — биологический признак, свойственный человеку как виду. Но если так, то его величина, в смысле воздействия на поступки особи, должна быть стабильна. Это значит, что тяга человека к жизни у всех людей, живущих, живших и тех, которые будут жить, в каждом отдельном случае будет одна и та же. На первый взгляд, это противоречит наблюдаемой действительности.
В самом деле, есть сколько угодно людей, не ценящих жизнь настолько, что они идут добровольно на войну; бывают случаи самоубийства; родители часто бросают детей на произвол судьбы, а иной раз и убивают. И это наряду с дезертирами, уклоняющимися от войны; с теми, кто ради спасения жизни терпит оскорбления; родителями, отдающими жизнь за детей, часто недостойных и неблагодарных. Огромный разброс данных! Кажется, что системы в сумме наблюдаемых явлений нет.
Не напоминает ли это мнение древних о том, что тяжелые тела падают быстрее легких? Только опыт Галилея доказал, что сила тяжести равно действует на пушинку и ядро, а разница в скорости падения зависит от постороннего явления — сопротивления воздушной среды. То же самое имеет место в сюжете, занимающем наше внимание.
На рис. 2 изображен обратный импульс — пассионарность. При алгебраическом сложении его величина компенсирует величину той или иной части импульса, изображенного на положительной абсциссе, а иногда даже ее всю. Величина импульса Р может быть меньше импульса инстинкта (величина, которую удобно принять за единицу), равна ему и больше него. Только в последнем случае мы называем человека пассионарием. Пример Р=1 — князь Андрей Болконский из сочинений графа Л. Н. Толстого; Р<<1 – чеховский интеллигент; еще меньше — просто обыватель, а за ним следует босяк- субпассионарий из ранних рассказов А. М. Горького. Еще ниже — кретины и дегенераты.
А если пассионарное напряжение выше инстинктивного? Тогда точка, обозначающая пассионарный (поведенческий) статус особи, сместится на отрицательную ветвь абсциссы. Здесь будут находиться конкистадоры и землепроходцы, поэты и ересиархи и наконец инициативные фигуры, вроде Цезаря и Наполеона. Как правило, их очень немного, но их энергия позволяет им развивать активную деятельность, фиксируемую везде, где есть история. Сравнительное изучение кучности событий дает первое приближение определения величины пассионарного напряжения.
