— Папа, пускай меня сегодня слушаются, — сказала Кэдди.

— Я тебя не буду слушаться, — сказал Джейсон. — Я Дилси буду слушаться.

— Если папа велит, будешь, — сказала Кэдди. — Папа, вели им меня слушаться.

— А я не буду, — сказал Джейсон. — Не буду тебя слушаться.

— Тихо, — сказал папа. — Так вот, все слушайтесь Кэдди. Когда поужинают, проведешь их, Дилси, наверх черным ходом.

— Хорошо, сэр, — сказала Дилси.

— Ага, — сказала Кэдди. — Теперь будешь меня слушаться.

— А ну-ка тише, — сказала Дилси. — Сегодня вам нельзя шуметь.

— А почему? — сказала Кэдди шепотом.

— Нельзя — и все, — сказала Дилси. — Придет время, узнаете почему. Господь просветит.

Поставила мою мисочку. От нее пар идет и щекочет лицо.

— Поди сюда, Верш.

— Дилси, а как это — просветит? — сказала Кэдди.

— Он по воскресеньям в церкви просвещает, — сказал Квентин. — Даже этого не знаешь.

— Тш-ш, — сказала Дилси. — Мистер Джейсон не велел шуметь. Ешьте давайте. На, Верш, возьми его ложку. — Рука Верша окунает ложку в мисочку. Ложка поднимается к моим губам. Пар щекочет во рту. Перестали есть, молча смотрим друг на друга и вот услышали опять, и я заплакал.

— Что это? — сказала Кэдди. Положила руку на мою.

— Это мама, — сказал Квентин. Ложка поднялась к губам, я проглотил, опять заплакал.

— Перестань, — сказала Кэдди. Но я не перестал, и она подошла, обняла меня. Дилси пошла, закрыла обе двери, и не стало слышно.

— Ну, перестань, — сказала Кэдди. Я замолчал и стал есть. Джейсон ест, а Квентин — нет.

— Это мама, — сказал Квентин. Встал.

— Сядь сейчас же на место, — сказала Дилси. — У них там гости, а ты в этой грязной одеже. И ты сядь, Кэдди, и кончайте ужинать.

— Она там плакала, — сказал Квентин.

— Это пел кто-то, — сказала Кэдди. — Правда, Дилси?

— Ешьте лучше тихонько, как велел мистер Джейсон, — сказала Дилси. — Придет время — узнаете.

Кэдди пошла, села на место.

— Я говорила — у нас званый ужин, — сказала Кэдди.

Верш сказал:

— Он уже все съел.

— Подай мне его мисочку, — сказала Дилси. Мисочка ушла.

— Дилси, — сказала Кэдди. — А Квентин не ест. А ему велели меня слушаться.

— Кушай, Квентин, — сказала Дилси. — Кончайте и уходите из кухни.

— Я больше не хочу, — сказал Квентин.

— Раз я велю, ты должен кушать, — сказала Кэдди. — Правда, Дилси?

Пар идет от мисочки в лицо, рука Верша окунает ложку, и от пара щекотно во рту.

— Я не хочу больше, — сказал Квентин. — Какой же званый ужин, когда бабушка больна.

— Ну и что ж, — сказала Кэдди. — Гости внизу, а она может выйти и сверху глядеть. Я тоже надену ночную рубашку и выйду на лестницу.

— Это мама плакала, — сказал Квентин. — Правда, Дилси?

— Не докучай мне, голубок, — сказала Дилси. — Вот вас покормила, а теперь еще ужин готовить для всей компании.

Скоро даже Джейсон кончил есть. И заплакал.

— Твоего голоска не хватало, — сказала Дилси.

— Он каждый вечер хнычет — с тех пор как бабушка больна и ему нельзя у нее спать, — сказала Кэдди. — Хныкалка.

— Вот я расскажу про тебя, — сказал Джейсон.

Плачет.

— Ты уже и так рассказал, — сказала Кэдди. — А больше тебе нечего рассказывать.

— Спать вам пора, вот что, — сказала Дилси. Подошла, спустила меня на пол и теплой тряпкой вытерла мне рот и руки. — Верш, проводи их наверх черным ходом, только тихо. А ты, Джейсон, перестань хныкать.

— Еще не пора спать, — сказала Кэдди. — Мы никогда так рано не ложимся.

— А сегодня ляжете, — сказала Дилси. — Папа велел вам идти спать сразу, как поужинаете. Сами слышали.

— Папа велел меня слушаться, — сказала Кэдди.

— А я не буду тебя слушаться, — сказал Джейсон.

— Еще как будешь, — сказала Кэдди. — Теперь идемте все и слушайтесь меня.

— Только чтоб без шума, Верш, — сказала Дилси. — Сегодня, дети, будьте тише воды, ниже травы.

— А почему? — сказала Кэдди.

— Мама ваша нездорова, — сказала Дилси. — Идите все за Вершем.

— Я говорил, мама плакала, — сказал Квентин. Верш поднял меня на спину, открыл дверь на веранду. Мы вышли, и Верш закрыл дверь. Темно, только плечи и запах Верша. «Не шумите. — Мы еще погуляем. — Мистер Джейсон велел сразу наверх. — Он велел меня слушаться. — А я не буду тебя слушаться. — Он всем велел. И тебе Квентин.» Я чувствую затылок Верша, слышу всех нас. «Правда, Верш? — Правда. — Вот и слушайтесь. Сейчас пойдем немножко погуляем во дворе. Идемте». Верш открыл дверь, мы вышли.

Сошли по ступенькам.

— Давайте отойдем подальше, к Дилсиному дому. Оттуда нас не слышно будет, — сказала Кэдди. Верш спустил меня на землю. Кэдди взяла мою руку, и мы пошли по кирпичной дорожке.

— Идем, — сказала Кэдди. — Лягушка ускакала. Она давно уже в огороде. Может, нам другая встретится.

Роскус несет ведра с молоком. Пронес мимо. Квентин не пошел с нами. Сидит на ступеньках кухни. Мы идем к дому, где Верш живет. Я люблю, как там пахнет. Горит огонь. Ти-Пи присел — рубашка подолом до полу, — подкладывает, чтобы сильней горело.

Потом я встал, Ти-Пи одел меня, мы пошли на кухню, поели. Дилси стала петь, и я заплакал, и она замолчала.

— Иди гуляй с ним, только подальше от дома, — сказала Дилси.

— Туда нам нельзя, — говорит Ти-Пи.

Мы играем в ручье.

— Туда нельзя, — говорит Ти-Пи. — Слышал, мэмми не велела.

В кухне Дилси поет, я заплакал.

— Тихо, — говорит Ти-Пи. — Идем. Пошли к сараю.

У сарая Роскус доит. Он доит одной рукой и охает. Птицы сели на дверь, смотрят. Одна на землю села, ест с коровами. Я смотрю, как Роскус доит, а Ти-Пи кормит Квини и Принса. Теленок в свиной загородке. Тычется мордой в проволоку, мычит.

— Ти-Пи, — позвал Роскус. Ти-Пи отозвался из сарая: «Да». Фэнси выставила голову из стойла, потому что Ти-Пи еще не кормил ее. — Скорей управляйся там, — сказал Роскус. — Придется тебе додоить. Правая рука совсем уже не действует.

Ти-Пи пришел, сел доить.

— Почему ты к доктору не сходишь? — сказал Ти-Пи.

— Доктор тут не поможет, — сказал Роскус. — Место у нас такое.

— Какое-такое? — сказал Ти-Пи.

— Злосчастное тут место, — сказал Роскус. — Ты кончил — впусти теленка.