нарежу.

Слышно часы, и Кэдди за спиной моей, и крышу слышно. «Льет и льет», сказала Кэдди. «Ненавижу дождь. Ненавижу все на свете». Голова ее легла мне на колени. Кэдди плачет, обняла меня руками, и я заплакал. Потом опять смотрю в огонь, опять поплыли плавно яркие. Слышно часы, и крышу, и Кэдди.

Ем кусок торта. Ластера рука пришла, взяла еще кусок. Слышно, как он ест. Смотрю в огонь. Длинная железка из-за плеча у меня протянулась к дверце, и огонь ушел. Я заплакал.

— Ну, чего завыл? — говорит Ластер. — Глянь-ка. — Огонь опять на месте. Я молчу. — Сидел бы себе, на огонь глядя, и молчал бы, как мэмми велела, так нет, — говорит Ластер. — И не стыдно тебе. На. Вот тебе еще кусок.

— Ты что ему тут сделал? — говорит Дилси. — Зачем ты его обижаешь?

— Да я же стараюсь, чтоб он замолчал и не досаждал мис Кэлайн, — говорит Ластер. — Он опять ни с чего заревел.

— Знаю я это твое ни с чего, — говорит Дилси. — Вот приедет Верш, он тебя поучит палкой, чтоб не озоровал. Ты с утра сегодня палки просишь. Водил его к ручью?

— Нет, мэм, — говорит Ластер. — Мы весь день со двора никуда, как было велено.

Рука его пришла за новым куском. Дилси по руке ударила.

— Протяни опять попробуй, — говорит Дилси. — Я ее вот этим резаком оттяпаю. Он, верно, ни куска еще не съел.

— Еще как съел, — говорит Ластер. — Я себе один, ему два. Пускай сам скажет.

— Попробуй только взять еще, — говорит Дилси. — Протяни только руку.

«Так, так», сказала Дилси. «Теперь, верно, мой черед расплакаться. Надо же и мне похлюпать над бедным Мори».

«Его Бенджи теперь зовут», сказала Кэдди.

«А зачем?» сказала Дилси. «Что, старое, родимое его имя сносилось уже, не годится?»

«Бенджамин — это из Библии»5, сказала Кэдди. «Оно ему лучше подходит, чем Мори».

«А чем оно лучше?» сказала Дилси.

«Мама сказала, что лучше».

«Придумали тоже», сказала Дилси. «Новое имя ему не поможет. А старое не навредит. Имена менять — счастья не будет. Дилси я родилась, и так оно и останется Дилси, когда меня давно уж позабудут все».

«Как же оно останется, когда тебя позабудут, а, Дилси?» сказала Кэдди.

«Оно, голубка, в Книге останется»6, сказала Дилси. «Там записано».

«А ты же не умеешь читать», сказала Кэдди.

«Мне читать не надо будет», сказала Дилси. 'За меня прочтут. Мне — только отозваться: «Здесь я».

Из-за плеча к дверце опять длинная железка, и огонь ушел. Я заплакал.

Дилси с Ластером дерутся.

— Ну нет, попался! — говорит Дилси. — Ну уж нет, я видела! — Вытащила Ластера из угла, трясет его. — Так вот оно какое — твое ни с чего! Погоди, приедет твой отец. Была б я помоложе, я б тебе уши с корнем оторвала. Вот запру в погреб на весь вечер, будет тебе вместо артистов. Увидишь, запру.

— Ой, мэмми! — говорит Ластер. — Ой, мэмми!

Я тяну руку туда, где был огонь.

— Не пускай его! — сказала Дилси. — Пальцы сожжет!

Моя рука отдернулась, я в рот ее. Дилси схватила меня. Когда нет моего голоса, мне и сейчас часы слышно. Дилси повернулась к Ластеру, хлоп его по голове. Мой голос опять громко и опять.

— Соду подай! — говорит Дилси. Вынула мне руку изо рта. Голос мой громко. Дилси сыплет соду на руку мне.

— Там на гвозде в кладовке тряпка, оторви полосу, — говорит она. — Тш-ш-ш. А то мама опять заболеет от твоего плача. Гляди-ка лучше на огонь. Дилси руку полечит, рука в минуту перестанет. Смотри, огонь какой! — Открыла дверцу плиты. Я смотрю в огонь, но рука не перестает, и я тоже. Руке в рот хочется, но Дилси держит.

Обвязала руку тряпкой. Мама говорит:

— Ну, что тут опять с ним? И болеть не дадут мне спокойно. Двое взрослых негров не могут за ним присмотреть, я должна вставать с постели и спускаться к нему успокаивать.

— Уже все прошло, — говорит Дилси. — Он сейчас замолчит. Просто обжег немного руку.

— Двое взрослых негров не могут погулять с ним, чтобы он не орал в доме, — говорит мама. — Вы знаете, что я больна, и нарочно его заставляете плакать. — Подошла ко мне, стоит. — Прекрати, — говорит. — Сию минуту прекрати. Ты что, потчевала его этим?

— В этом торте Джейсоновой муки нету, — говорит Дилси. — Я его на свои в лавке купила. Именины Бенджи справила.

— Ты его отравить захотела этим лавочным дешевым тортом, — говорит мама. — Не иначе. Будет ли у меня когда-нибудь хоть минута покоя?

— Вы идите обратно к себе наверх, — говорит Дилси. — Рука сейчас пройдет, он перестанет. Идемте, ляжете.

— Уйти и оставить его вам здесь на растерзание? — говорит мама. — Разве можно спокойно там лежать, когда он здесь орет? Бенджамин! Сию минуту прекрати.

— А куда с ним денешься? — говорит Дилси. — Раньше хоть на луг, бывало, уведешь, пока не весь был проданный. Не держать же его во дворе у всех соседей на виду, когда он плачет.

— Знаю, знаю, — говорит мама. — Во всем моя вина. Скоро уж меня не станет, без меня и тебе будет легче, и Джейсону. — Она заплакала.

— Ну, будет вам, — говорит Дилси, — не то опять расхвораетесь. Идемте лучше, ляжете. А его я с

Вы читаете Шум и ярость
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату