И заходить поведено Творцом.

И вечер был, и утро — День Четвёртый.

И снова Бог сказал: '— Пучина вод

Да пресмыкающихся породит,

Обильных семенем живые души!

Да воспарят над сушей, в небесах

На крыльях птицы!' И творящий Бог

Китов огромных создал и извёл

Из хлябей влажных всяческую тварь

Ползучую по их родам; и птиц

Пернатых, всяческих, по роду их

Бесчисленно Он создал, и, узрев,

Что это хорошо, благословил

Творение Своё и молвил так:

'— Плодитесь, множьтесь, воды наполняйте

В морях, озёрах, реках и ручьях!

Вы, птицы, размножайтесь на земле!'

В морях и океанах в тот же миг,

В проливах, бухтах, заводях — мальки

Несметно закишели; стаи рыб

Возникли в толще изумрудных волн,

Скользнули, плавниками шевеля,

Сверкая чешуёй; в иных местах

Толпятся, отмели образовав

Средь моря; в одиночку, а порой

Объединись, пасутся, ищут корм

Средь водорослей, и, шныряя там,

Теряются в коралловых лесках,

Играют, и одеждой водяной

Чешуйчатой, в накрапе золотом,

Молниевидно блещут на свету.

Другие же — спокойно пищи ждут,

В перловых раковинах затаясь,

А третьи — под утёсами, броней

Покрытые, подстерегают жертв.

Тюлени и горбатые дельфины

Резвятся на поверхности морей;

Иные великаны иногда

Настолько неуклюже-тяжелы,

Что их тела, ворочаясь в воде,

Вздымают белопенную волну;

А величайшее из всех существ,-

Левиафан, подобно цепи гор,

Лежит на глубине, на самом дне,

Объятый сном; когда же он плывёт -

Подвижной сушей кажется; дыша,

Вбирает море жабрами и вновь

Выталкивает хоботом. Меж тем

В пещерах тёплых и на берегах,

В болотах неисчетный птичий род

Проклёвывается из тех яиц,

Что трескаются в надлежащий срок,

Достаточно согретые; из них

Беспёрые выводятся птенцы,

Но вскоре оперяются, крыла

К полёту ширят и, взмывая ввысь,

Презрительно глядят сквозь облака

На прах земной. Здесь аист и орёл

На скалах и на кедрах гнёзда вьют;

Иные птицы в воздухе парят

В привольном одиночестве; другие,

Смышлёные, общинами сойдясь

И строясь в правильные косяки,

Совместно пролагают путь себе

И, зная годовые времена,

Воздушным караваном над землёй

И морем пролетают, облегчив

Себе дорогу дружным взмахом крыл.

Так ежегодно странствует журавль

Разумный, вместе с ветром уносясь,

И воздух расступается пред ним,

Волнуемый бесчисленным пером.

Не покладая крыльев, хор пичуг

Порхает меж ветвей и веселит

Леса до сумерек, а соловей

Торжественный свою заводит песнь

Сладчайшую, всю ночь не умолкая.

Иные — моют пуховую грудь

В серебряных озёрах и прудах.

Так, шею горделиво изогнув

Меж белых крыл, что, словно царский плащ,

Окутывают стан, легко скользит

Державный лебедь, чуть колыша гладь,

И лапами, как вёслами, гребёт;

Но зачастую влажную стихию

Он покидает, взвившись в вышину

На мощных крыльях, — в средние слои

Воздушные. Надёжно по земле

Ступают прочие: таков петух

Гребнистый, оглашающий часы

Молчанья трубным звуком; такова

Другая птица с радужным хвостом,

Усеянным созвездьями очей.

Вот рыбами стихия вод полна,

А воздух — птицами. И вечер был,

И утро, и прославили Творца

И все Его деянья; Пятый День.

И День Шестой творенья наступил,

Последний, при вечернем звоне арф