Войны. Везде веселье и разгул,

Забавы, пляски, пышные пиры.

Смешались брак законный и любовь

Продажная. Где ставит западню

Красотка мимоходом, там обман

Супружеский, насильничанье, блуд,

А распря — завершает кутежи.

Средь бражников явился человек

Достойный. Омерзел ему разврат,

Он обличал неправые стези

И, посещая сборища гуляк,

При виде буйных оргий и торжеств,

Упорно, как преступникам в тюрьме,

Порабощённым душам возвещал

О покаянье, грешников на путь

Добра и правды звал, грозил судом

Неотвратимым. В тщетности речей

Спасительных уверясь, он умолк

И, сняв шатры, от гульбищ отошёл.

Срубил он лес нагорный, и корабль

Соорудил огромный, и в локтях

Длину, и ширину, и вышину

Измерил, и снаружи осмолил,

Дверь прорубил в борту и, не щадя

Усилий, заготовил для людей

И для животных множество еды.

О, чудо странное! От всех пород

Скота домашнего, зверей, и птиц,

И насекомых, пары — по семи

И по две, словно в строгом распорядке,

Вошли в ковчег и заняли места.

Последними вступили патриарх,

Его три сына, четверо их жён,

И дверь за ними крепко Бог замкнул.

Меж тем дохнул от полдня мощный ветр

И взмахами широких, чёрных крыл

Столпил громады поднебесных туч.

На подкрепленье горы шлют пары

Сырые, мрачные. Сгустилась твердь,

Застыв, как тёмный свод, и хлынул дождь

Стремительный и непрестанно лил,

Пока земля не скрылась, а ковчег

Всплыл, клювовидным носом пену волн

Враскачку рассекая, избежав

Опасности; жилища же другие

Погребены; их разметал потоп

В подводной глубине. Морской простор

Иным, безбрежным морем поглощён

И в столь роскошных некогда дворцах

Теперь морские чудища кишат

И множатся. Все то, что сбереглось

От человечества, ещё недавно

Столь многолюдного, теперь плывёт,

Ютясь в едином утлом корабле.

О, как, при виде жалкого конца

Твоих сынов, ты взгоревал, Адам,-

Мир обезлюдел! — Захлестнул тебя

С потомками твоими заодно,

Потоп другой — потоп горючих слез;

Но нежно Ангел встать тебе помог,

И ты, поднявшись, горя не избыв,

Подобно безутешному отцу,

Скорбящему над гибелью детей,

Одним ударом на его глазах

Сражённых, жалобу свою с трудом

Излил в таких безрадостных словах:

'— Зловещие виденья! Жить бы мне,

Грядущего не ведая, сносить

Свою лишь долю горя, ибо дневи

Его довлеет злоба. Но беда,

Призначенная будущим векам,

Внезапно пала на мою главу,

До срока, от предведенья родясь,

Дабы, осуществиться не успев,

Мучительными думами терзать

О неизбежно предстоящем зле.

Пускай никто не смеет наперёд

Предузнавать о том, что будет с ним

И с чадами его. Предугадав

Крушенье, он беду не отвратит,

А ждать невзгод намного тяжелей,

Чем их испытывать. Но я вотще

Забочусь: некого мне остеречь.

Немногих уцелевших истребят

Лишения и голод, посреди

Скитания в пустыне водяной.

С тех пор как на Земле искоренились

Насилье и война, я полагал,

Что люди преуспеют и навек

Настанет мир. Какой самообман!

Мир столь же растлевает, сколь война

Опустошает. От каких причин

Подобное возможно? Объясни,

Наставник вышний! На моих глазах

Ужель кончается весь род людской?'

Ответил Ангел: '— Этих гордецов

Ты видел в роскоши и торжестве,

Бесстрашных и свершающих дела

Великого геройства, но отвергших