Зачем её навязывать? Ужель
Кто-либо, зная настоящий смысл
Подарка, согласился бы принять
Иль не вернул бы вскорости, моля
Об отпущенье с миром? Божий лик,
Что в Человеке некогда сиял
Высокой красотой, пускай теперь
И омрачённый, вследствие греха,
Возможно ли до столь жестоких мук
Бесчеловечных, немощей таких
Уродских, на которые нельзя
Взирать без содроганья,, довести?
О почему, поскольку Человек
Часть Божьего подобья удержал,
От срама не избавлен? Почему
Его не пожалеть, не пощадить
Из уваженья к образу Творца?'
'— Господень образ, — молвил Михаил,-
Покинул их, когда они себя
Унизили и стали вожделенья
Невольниками, образ обретя
Того, чьему служенью предались -
Порока скотского, который ввёл
Во искушенье Еву; оттого
Гнусна их казнь. Искажено людьми
Подобье собственное — не Господне;
Природы чистой мудрые законы
В болезни мерзкие преобразив,
По праву люди кару понесли
За то, что ими образ осквернён
Всевышнего Творца в себе самих'.
'— Суд Божий справедлив, — сказал Адам,-
Я покоряюсь. Но неужто нет
Иных, не столь мучительных путей
К могиле, к возвращенью в прах родной?'
'— Есть, — Михаил ответил. — Если ты,
Неукоснительно блюдя закон
Умеренности в пище и питьё,
Излишеств не допустишь, возжелав
Лишь должной сытости, а не услад
Обжорства; над главой твоей тогда
Промчатся годы многие, твоя
Продлится жизнь, и в надлежащий срок
Ты в лоно материнское, как плод
Созревший, упадёшь. Нет, не силком
Ты сорван будешь, но легко отъят,
Доспев для Смерти; старость такова,
НЬ юность ты свою переживёшь,
И красоту, и силу, а взамен
Увянешь, станешь хилым и седым;
Все чувства притупятся, ты ничем
Не сможешь усладить угасший вкус,
И, вместо полной радостных надежд
Весёлой юности, в твоей крови
Состав меланхолический, сухой,
Холодный, под конец одержит верх,
Твои подавит силы и елей
Твой жизненный до капли истощит'.
Наш Пращур возгласил: '— Итак, теперь
Ни смерти избегать не стану я,
Ни тщиться жизнь продлить. Я лишь хочу
Сложить невыносимо тяжкий груз,
Который до назначенного дня
Влачить обязан; с нынешней поры
Распада терпеливо буду ждать'.
'— Жизнь, — возразил Архангел, — ни любить
Ни презирать не надобно. Живи
Благочестиво, — коротко ли, долго,-
Пусть Небо предрешает, а сейчас
Иное приготовься ты узреть!'
Глядит: пред ним равнина, вся в шатрах
Цветных; паслись вокруг одних стада,
А из других — звучание неслось
Различных инструментов, в дивный строй
Сопрягшее и арфу и орган.
Был виден тот, кто струны колебал,
Касался клавишей, скользя по пим
Проворной, вдохновенною рукой,
Искусно пробегавшей вверх и вниз,
Слиявшей звуки, фугу проводя
Неоднократно через все лады.
Пылал поодаль раскалённый горн,
Где расплавлял старательный кузнец
Два тяжких слитка — медный и железный
(Пожар, быть может, истребив леса
Нагорные, долинные, — проник
В земные жилы, растопил металл,
Из трещин вытекший, а может быть,
Исторгнутый водой из-под земли).
Коваль умело направлял расплав
В зияющие формы; он сперва
Себе орудья сделал, а затем
Немало всяческих других предметов,
Которые чеканкою, литьём
И ковкою возможно смастерить;
Позднее, по ближайшей стороне,
Другое племя с горного хребта,
Где прежде обитало, в дол сошло.
Казались праведными люди эти,
