Твой легкомысленный и слабый пол,

Мне вверенный и небреженный мной!

Но подымись! Не будем осуждать

Друг друга; мы и так осуждены.

Не лучше ль нам в любви соревноваться:

Как бремя горя нашего верней

Взаимно облегчить; ведь смертный срок,

Нам возвещённый, не наступит вдруг,

Но ежели я правильно сужу,-

К нам будет шаг за шагом это зло,

Как вечер угасающего дня,

Неспешно близиться, усилив гнев

Страданий, что достались нам в удел

И нашему несчастному потомству!'

В ответ сказала Ева, ободрясь:

'— Меня печальный опыт научил,

Сколь малую ты цену придаёшь

Моим словам, что оказались впрямь

Оплошными; их затаённый вред

Дальнейшими событьями доказан.

Но как я ни грешна, ты мне опять

Вернул благоволенье и приязнь;

Надеясь и любовь твою вернуть,-

Единственную в жизни или смерти

Отраду сердца, — я не утаю

Раздумий, что р смятенной родились

Моей душе и могут облегчить

Страданья наши или их пресечь.

Мучителен, прискорбен этот путь,

Но все же с нашим горем не сравним

И легче на него решиться нам.

Коль мы судьбой грядущей смущены

Потомства, обречённого страдать

И умереть (печально быть виной

Злосчастья племенам от наших чресл,

Произвести на гнусный этот свет

Бездольных отпрысков, которым жить

В скорбях придётся, пищей под конец

Проклятому чудовищу служа),

Ты властен окаянным племенам

Не дать родиться, их не зачинать.

Бездетен ты — останься таковым,

Прожорливую Смерть перехитрив;

Тогда насытить нами лишь двумя

Желудок алчный доведётся ей.

Но ежели жестоким ты сочтёшь

И тяжким, — неразлучно быть со мной,

Любя, общаясь, видясь день за днём,

Воздерживаться от законных прав

Любви, от брачных сладостных объятий,

И безнадёжно подле существа,

Сгорающего от взаимных чувств,

Желаньями томиться, что ничуть

Не меньшие беда и маета,

Чем кары предстоящие, — давай

Покончим разом и освободим

Себя и семя наше ото всех

Грозящих ужасов; отыщем Смерть,

А не найдём — её исполним долг

Руками собственными над собой.

Зачем дрожать от страха и в конце

Стать жертвой Смерти, если к ней пути

В избытке? Мы кратчайший изберём,

Разрушив разрушеньем разрушенье!'

Так высказалась Ева, или речь

Дальнейшая оборвана была

Отчаяньем. Столь пристально она

О Смерти думала, что свежий цвет

Ланит её смертельно побледнел.

Но Евины советы не могли

Поколебать Адама; вознесясь

Гораздо прозорливейшим умом

К надеждам лучшим, он ей возразил:

'— Твоё презренье к жизни и тщете

Утех телесных некие черты

В тебе являют, и они стократ

Достойней, благороднее вещей,

Тобою презираемых. Но мысль

О саморазрушенье перевес

Твой губит; не презрение лежит

В её основе, но тоска и страх

Утраты жизни и усладных благ,

Тобой ценимых. Если ты исход

Желанный в Смерти видишь, возмечтав

Избегнуть приговора, знай, что Бог,

Без спору, наказующую длань

Предусмотрительно вооружил,

И от возмездья нам уйти нельзя

Подобным способом; но я боюсь,

Что Смерть похищенная не спасёт

От присуждённой кары, и Господь,

Прогневясь пуще, Смерть устроит в нас

Ещё при жизни. Нет, изобретём

Решенье лучшее! Сдаётся мне,

Его нашёл я, вспомнив приговор

И тщательно обдумав те слова,

В которых нам предсказано, что Змия

Глава сотрётся семенем Жены.

Ничтожная награда, если здесь