спрятал сводку в стол и буквально через минуту дверь открылась и в его кабинет заглянул широко улыбающийся молодой парень в полевой форме. На Максиме была надета такая же. Он быстро встал из-за стола и чуть ли не бегом бросился к сыну своего друга. Крепко обняв высоченного парня, и похлопав его ладонью по спине, он облегчённо выдохнул:

— Наконец-то, огненная твоя душа. Проходи, Витя, чайку попьём, а может быть и чего покрепче.

— Покрепче это хорошо, дядя Макс, — ответил металлург, — как же я рад тебя видеть, командир. Зачем вызвал? Хочешь снять меня?

Максим отвёл парня в дальний угол кабинета, усадил его в кресло, телепатически попросил подать им ледяную водку, морс и закуску повкуснее. Усаживаясь в кресло, он ответил:

— Снимать тебя с работы, Виктор, было бы с моей стороны верхом глупости и скотства. Нет, дорогой, я вызвал тебя, чтобы помочь тебе справиться этими тремя напастями Перуном, Злыднем и Бестией.

Парень вздохнул и уныло махнул рукой:

— Ничего не выйдет, дядя Макс. Там нужны индиго и они уже на подходе. Поверь, через два, три года мы даже вдвое меньшим личным составом будем выдавать металла больше чем сейчас.

— Замечательное предложение, Витя, посылать в бой семнадцатилетних мальчишек, — угрюмо сказал президент, — нет, парень, так дело не пойдёт. Ты мне лучше расскажи, в чём корень проблемы? Про 'стробоскопический' стресс не надо. Расскажи о его последствиях.

Виктор Волевой вздохнул, склонил голову и, не глядя в глаза своему командиру и президенту, глухо буркнул:

— К ссорам, стычкам и дракам, дядя Макс, причём к таким, словно сходятся на ринге не старые друзья, а злейшие враги. А потом люди перестают разговаривать друг с другом и на каждое слово реагируют так, словно им нож к горлу приставили. В общем работать в таком состоянии продуктивно очень сложно, но они всё же работают и чем дальше, те хуже. На Земле, да что там, ещё на пути к ней все быстро приходят в порядок, но я полагаю, что правы те, кто отказывается лететь на Перун во второй раз. Поэтому выход я вижу только в одном, добычу металлосырья должны вести только индиго.

— Чем снимаете стресс? — спросил Максим — Водка помогает? Или экспандминд на худой конец?

Виктор отрицательно помотал головой:

— От водки и экса только хуже.

— Понятно, — хлопнул по коленям президент, — тогда мы с тобой сейчас всё же выпьем водочки, хорошенько закусим, поговорим с народом и в путь, Витя. Металлы, парень, и особенно изделия из них, нам нужны сейчас, а не через два, три года. Всё, больше ни слова ни о делах, ни о проблемах. Мы оттягиваемся.

В этот день президент и главный металлург Новой России оттянулись так, что рухнули спать прямо в кабинете, причём на толстом, пушистом ковре. На следующий день они вышли из Большого Кремлёвского Дворца и Виктор неприязненно поёжился, увидев неподалёку от входа деревянный помост с двумя столбами и медными тазами. Возле него стоял отец Виктора — министр обороны Новой России, генерал Роман Волевой. Увидев друга и сына с одутловатыми лицами, он недовольно покрутил головой:

— А ведь оба уже не мальчики. Быстро на помост, засранцы!

Поднявшись на помост, оба разделись по пояс, разулись и подошли к столбам. Максим хмуро поинтересовался:

— Сколько батлов мы вчера выжрали?

— Тэкс, — наморщил лоб Виктор, — если мне память не изменяет, то восемь, но они были по ноль семьдесят, дядя Макс.

Пошевелив губами, президент вздохнул:

— Это выходит по тридцать горячих на брата, Витюша. Ладно, давай опохмелимся липездричеством и пойдём в столовку завтракать.

Тридцать ударов электрическим током оба перенесли стоически, даже не моргнув глазом. Вот только во рту всё равно остался неприятный привкус. Одевшись, они бодрой походкой направились в столовую, где первым делом приложились к ледяному огуречному рассолу, после чего плотно позавтракали. После завтрака они сели в генеральский флайер и полетели на Валдай, где находилась одна из баз пси-корпуса. Там уже собрался весь его костяк, легионеры первого призыва, которых насчитывалось девяносто три тысячи человек. Общая численность личного состава пси-корпуса уже перевалила за семьсот пятьдесят тысяч человек и его командир, генерал Завьялов, только теперь с приставкой космос, продолжал искать 'таланты'. Попасть в пси-корпус было чертовски трудно, нужно было сдать очень жесткие по своим нормативам экзамены, но ещё труднее было выдержать отборочный этап, хотя он и был лишен всяких жестокостей.

Воинское мастерство оттачивалось до автоматизма и, казалось, ему уже не было предела. Бойцы- псионики постоянно развивали свои псионические способности и уже почти не нуждались в оружии, которым они владели в совершенстве. Тем не менее самым главным их качеством было умение работать в команде, причём так слаженно, что даже дивизии казались одним целым. А ещё бойцы-псионики отличались своей дружбой, готовностью к самопожертвованию и молниеносной реакцией на любое изменение ситуации. И практически все они были телепатами той или иной мощности. Поэтому Максиму даже не пришлось открывать рта. Он просто послал им телепатический приказ, чтобы нацелить самых опытных бойцов на новую задачу:

— Ребята, ставлю перед вами боевую задачу. Вы должны разделиться поровну. Один отряд остаётся на базе а второй отправляется в учебные классы, чтобы ровно за двадцать дней освоить все те специальности, которыми владеют космошахтёры. После этого мы садимся на пассажирский лайнер 'Азов' и летим на Перун, где будем вкалывать до седьмого пота наплевав на все стробоскопические эффекты. Во время полёта, а он займёт чуть больше двадцати двух дней, мы продолжим изучать шахтёрское дело. С первым отрядом лечу я, со вторым Гроссмейстер. Время, пошел. Старт через полчаса.

Сразу несколько сотен человек послали ему телепатемму:

— Чкалов, ты что, издеваешься над нами? Командир, мы уже бросили жребий и готовы немедленно вылететь.

Через два часа бойцы-псионики уже сидели в учебных классах и слушали, что говорят им наставники. Тех поражало, что учебный материал они усваивают раза в три быстрее всех остальных людей. Поэтому 'Азов' стартовал с Земли уже через двенадцать дней. Обучение продолжилось и на его борту, но бойцы-псионики осваивали уже третью, а то и четвёртую специальность. То, о чём им рассказали бывалые космошахтёры про 'стробоскопический' стресс, они выслушали со всем внимание и, послушав совета Чкалова, заказали столько спиртного, которое не было у них в чести, словно собирались споить всех чертей в аду. Поскольку жить им теперь предстояло на борту роскошного пассажирского лайнера 'Азов' то в его широких и длинных коридорах через каждые тридцать метров стоял эшафот с деревянными столбами и медными тазами.

Виктор Волевой только сейчас понял, что клин-то и в самом деле следует выбивать клином и нет лучшего лекарства от стресса, чем встречный стресс. Хотя с другой стороны кроме них, старых бойцов, штурмовавших множество городов России, сражавшихся с полчищами казахов и китайцев, и вычищавших Сибирь, это средство показалось бы чуть ли не казнью. Хотя во время полёта никто не выпил ни грамма, каждый боец-псионик счёл своим долгом принять по тридцать горячих, как это сделал в Кремле Чкалов. Правда, в условиях полёта в подпространстве это было делать особенно тяжело и мучительно, а потому Максим и Виктор, когда с эшафота сошел последний их товарищ, также приняли по тридцать горячих. Молодые космолётчики, которые ничего толком не знали об этой давней традиции пси-корпуса 'Титан', как-никак пятнадцать лет прошло, смотрели на них с восхищением. У них сложилось об этих парнях и девушках, которые расхаживали по коридорам в камуфляжных штанах, голубых тельняшках и комнатных тапочках на босу ногу, такое впечатление, что все они отлиты из вольфрена — вольфрамо-рениевого сплава.

Хотя тела бойцов-псиоников страдали от когтей космических кошаков точно так же, как и у обычных псиоников, по ним этого не было видно. В первую очередь потому, что все они умели чуть ли не мгновенно исцелять свои собственные раны, а вместе с тем были прекрасными целителями. Максим, который был раньше озабочен только тем, как найти средство защиты от волновых вихрей, всерьёз задумался над