европейцы присоединились к ним. Их интеллектуальный потенциал не менее, чем на порядок превышал общемировой и это тоже давало о себе знать. Предприятия, на которых работало всего сто пятьдесят, двести человек, брались за такие разработки и воплощали их в жизнь, что это казалось настоящим чудом. На помощь людям наконец-то пришли самые настоящие роботы с искусственным интеллектом и они выполняли самую тяжелую и опасную работу на земле, под землёй, под водой и в космосе. Их насчитывалось пока что немного, всего полмиллиона, но они были незаменимыми помощниками и выручали людей в самых тяжелых ситуациях.

В Екатеринбурге, где 'Адмирал Крузенштерн' встанет на модернизацию, они должны были получить полторы тысячи специальных космических роботов, половина из которых будет заниматься самым тяжелым и нудным делом — уборкой помещений космического корабля и всяким мелким ремонтом. Однако, самое главное заключалось в том, что с помощью этих роботов они смогут менять настройки нереактивных двигателей и повышать скорость звездолёта. Судя по всему те двигатели, которые на них уже стояли, можно 'раскрутить' до двух тысяч светолет и возможно, что и выше. На основании накопленных данных и наработанного опыта, учёные и конструкторы уже работали над новыми, куда более быстрыми двигателями, которые будут носиться в подпространстве со скоростью пять тысяч светолет.

Вот на них-то и нужно было ориентироваться. Два с половиной года это не такой уж большой срок и если делать каждый месяц остановки хотя бы на десять дней, то значит они смогут подобрать себе такую планету, которая будет находиться как минимум на расстоянии в девять тысяч световых лет, в самом конце Рукава Ориона, примерно там, где он входит в Рукав Стрельца. Никита почему-то уверовал в то, что именно он найдёт ту планету, которую люди нарекут православной Русью и поблизости от неё обязательно будет несколько точно таких же планет, как Земля или Индиана. Вот тогда земляне точно не станут их беспокоить в течение очень длительного времени.

'Ох, уж, эти земляне!' — при одной только мысли о том, что они будут соседствовать с ними на одной планете, Никита поморщился и Денис Боевой, сидевший рядом с ним в штурманском кресле, насмешливым голосом, но с участливыми нотками, поинтересовался:

— Что, командир, вспомнил о тех господах, которые обитают за пределами вокзала? Не дёргайся, ничего с ними не случится. Между прочим, я разговаривал давеча с мужиками, спрашивал, когда они нам новый движок сварганят, так они сказали, что через четыре года максимум и это будет бегун совершенно нового типа, не чета той рухляди, на которой мы сейчас мимо звёзд крадёмся. Вот тогда наш 'Ванечка' будет носиться по галактике, словно угорелый. Да, и волновые вихри, если они не врут, будут не такими жесткими.

— Это я уже знаю, Денис, — ответил Никита, — а на счёт землян я не очень-то волнуюсь. Как только мы слиняем с Земли, они так или иначе всё равно устроят бучу с обменом ракетно-ядерными ударами. Может быть и не смертельную, но всё же серьёзную. Что меня и беспокоит по большому счёту.

Штурман нахмурился и проворчал:

— А ты не думай об этом, Никита, вот и не будет у тебя никакого беспокойства. Пойми меня правильно, я не варвар какой-нибудь и не зверь, но меня их проблемы не волнуют. Более того, мне кажется, что бы после нашего отлёта с Земли здесь не произошло, мы всё равно окажемся крайними и ты хоть тресни, поделать ничего уже невозможно. Понимаешь, чтобы они жили в мире друг с другом, нам нельзя улетать, а для того, чтобы мы смогли остаться, нам придётся провести их всех через экс, но от этого будет только хуже. Они же через какое-то время обязательно вцепятся нам в глотку и тогда им же больше всех и достанется. Поэтому мы можем сделать только одно, сложить все свои дары в прочном складе, закрыть его на замок и улететь, но при этом сказать, что экспандминд лежит на складе прямо перед дверями, но возьмут они его только в том случае, если не учинят войны, или его возьмут те, кто выйдет из неё победителями. Вот и всё, командир. Третьего просто не дано.

— Милая получается перспектива, — вздохнул Никита, — но ты прав, выше головы мы прыгнуть не сможем. Ладно, сейчас нам нужно думать не об этом, а о модернизации 'Ивана Фёдоровича'.

Не смотря на то, что Говард Макмиллан разрешил русским специалистам заняться отбором и подготовкой кандидатов в колонисты, демократы потерпели сокрушительное поражение и республиканец Джулай Энсон, между прочим губернатор Индианы, стал президентом США. И что самое обидное, демократы, которые первыми почуяли новые перспективы в политике, открывшиеся в следствие того, что нация благодаря карингфорсу стремительно омолаживалась, сумели протащить закон, увеличивающий срок президентских полномочий в три раза и теперь в ближайшие двадцать четыре года им точно не светило протолкнуть своего парня в Белый Дом. Это было просто чертовски обидно, тем более, что Джулай Энсон, ловко игравший роль малость туповатого простака и рубахи-парня сумел воспользоваться как раз теми достижениями, которые его конкурент считал своими.

Вообще-то главную роль в поражении Говарда Макмиллана сыграло то, что он занял позицию и нашим, и вашим. Его противник очень резко отмежевался от маргиналов и всех тех людей, которые поливали грязью Новую Россию, заявив, что Индиана стоит ста миллионов Алясок вместе с Чукотками, а карингфорс дал Америке второе дыхание и она, благодаря русским термоядерным реакторам стала снова превращаться в мировую промышленную державу. Вместе с тем, благодаря русских, он не забыл отметить тот факт, что именно республиканец Стюарт первым пошел на контакт с русским президентом. Помимо этого он сделал множество других ловких ходов и в итоге хотя Говард Макмиллан мог ещё раз попытаться стать президентом и потому его никак нельзя было называть 'хромой уткой', за ним закрепилось прозвище 'killed duck' — 'убитая утка'.

Что же, этот высокомерный янки сам вырыл себе политическую могилу уже тем, что он так и не удосужился ни разу встретиться с теми людьми, которые решили лететь на Индиану чуть ли не стоя. Так во всяком случае говорили некоторые записные острословы, которые забыли о том, что длина звездолёта 'Иван Крузенштерн' составляла полтора километра при ширине от тысячи двухсот метров в районе кормы и шестисот в носовой части, а высота составляла семьсот пятьдесят метров, то есть фактически превышала самое высокое здание в мире, Бурдж Халифа в Дубаи и уж точно было вчетверо больше него по своему объёму. Поэтому для сорока трёх тысяч переселенцев в нём было достаточно много места. Американцы, будучи людьми предприимчивыми, сразу высказали мнение, что для русских космолётчиков это просто отличны я возможность набить руку на перевозке людей.

И они не ошиблись. Главный аналитический компьютер, который немногим более года назад стал существом с искусственным интеллектом, немедленно назвал те типы летающих домов, которые были пригодны для загрузки в трюмы и ангары 'Адмирала Крузенштерна'. В них можно было перевезти двадцать пять тысяч человек, а ещё восемнадцать тысяч смогут разместиться в жилых и вспомогательных помещениях звездолёта. Пси-корпус также взялся помочь колонистам. Космос-генерал Завьялов приказал отрядить для переброски техники, снаряжения и продовольствия восемь БДТКК из пятнадцати у него имеющихся и эти корабли уже вылетели, чтобы подготовить площадки в наиболее выгодных местах.

Новая Россия передавала в дар колонии на Индиане восемь тысяч предприятий, способных производить высокотехнологичную продукцию самого широкого спектра, от бытовой техники и одежды, до флайеров и малых космических кораблей различного назначения, вот только выйти в подпространство они не смогут в связи с эмбарго президента Первенцева на передачу таких технологий кому-либо не было. Это сразу же стали муссировать в прессе недоброжелатели, но те люди, которые отправлялись на Индиану, прекрасно понимали, что это не так. Во-первых, какой идиот сказал, что космический корабль длиной в шестьсот двадцать метров — маленький? А, во-вторых, с чего это газетчики взяли, что его можно назвать тихоходным корытом, если он развивал скорость в ноль семьдесят пять световой? Единственное, чего он будет лишен, это генератора выхода в подпространство.

Самое главное всё равно заключалось в том, что Россия передавала в дар колонии на Индиане четыре таких космических корабля и четыре горнодобывающих и металлургических комплекса, а также восемь кораблей космической геологоразведки. Это уже позволяло сразу же начать добывать металлы и