У меня снова возникает то ощущение. То беспокойство, глубоко внутри, которое всегда предвещает, что произойдет что-то значительное. Не могу сказать точно, что это будет, но я должна быть готова. Такое ощущение уже бывало раньше, когда я входила в Клетку.

Дикое возбуждение. И оно нарастает.

— Давайте спустимся туда, — предлагаю я.

Пригнувшись, мы с Джеком, Айком и Эпоной бежим между рядами кустов чаала. Подныриваем под желобами оросительной системы. И достигаем края площадки.

Приседая, мы скрываемся за кустами, покрытыми настолько густой листвой, что они дают нам замечательное укрытие. Рабы, кажетца, совсем впали в безумие: подпрыгивают над факелами, танцуют, поют и кружатца, как полоумные. Меня пронзает дрожь от грохота барабанов. Топот ног сотрясает землю. Флейты пищат, а сладковатый аромат горящего чаала окутывает воздух.

Викар Пинч восседает в своем золотом кресле. По одну сторону от него стоит Де Мало, еще один Тонтон — по другую сторону. Пинч сжимает в руке нечто, похожее на большой рог. Он держит его возле рта. Я вижу, как двигаютца его губы, будто он что-то говорит, но вокруг слишком шумно из-за барабанов и пения.

ДеМало выхватывает оружие из недр плаща и выстреливает в воздух. Трижды. Выстрелы с краткой вспышкой разрывают воздух.

Это производит такое потрясение, что все разом прекращается: барабанная дробь, танцы, пение.

— Это совсем не похоже на арбалет! — шепчу я Джеку.

— Это - огнеметатель, — поясняет Джек. — Держись от этой хрени подальше, чего бы ты ни делала.

Рабы, тяжело дыша, поворачиваютца лицами к платворме. Еих лица и тела блестят от пота в огненном отблеске, а их глаза сияют безумным блеском. Пинч вещает в горн.

— Дети Света! — кричит он. — Встречайте вашего Короля!

Его голос разноситца над долиной.

Рабы орут, ударяя кулаками в воздухе.

— Ваш Король - всемогущ! Мудр! Милосерден!

Каждое его слово отзывается в ответ ревом толпы.

— Он источник жизни! Источник изобилия! Сама земля повинуетца его воли!

— Он сумасшедший, — констатирует Эпона.

— Сумасшедший, как лис, — возражает Айк.

— Дети Света! — взывает к толпе Пинч. — Сегодня! Здесь, на этом самом месте! В этот день летнего солнцестояния! Наша матерь — Солнце, высоко в небе, достигнет своей наивысшей точки силы. И сегодня! Жизненная сила Зимнерожденного Принца достигнет своей наивысшей точки! Солнце! Луна! Их сила и мощь - сила и мощь вашего Короля! Сегодня эта мощь станет единым целым! Они будут соединены огнем! И ваш Король будет заново рожден!

Он широко раскидывает в сторону руки. Рабы неистовствуют.

— Гляди! — шепчет Эпона. — Туда, где дворец!

Я смотрю во все глаза.

По лестнице спускаетца группа Тонтонов прокладывая себе дорогу. Они шествуют два по два. Первая четверка освещают путь факелами. Следующая четверка тащат на своих плечах мужчину, который лежит на чем-то плоском. В неровном отсвете факелов золотом блестит коса.

Лью.

— Это он, — шепчу я. — Это Лью. Он жив.

И внезапно появляютца слёзы. Я так долго их сдерживала. Как же долго я его искала.

Джек притягивает меня в свои объятья. Прижимает мое лицо к своему плечу. Мое тело трясетца в беззвучном рыдании.

— Тише, — шепчет он. — Нельзя сейчас. Не время. Прекрати, Саба.

Я поднимаю голову.

— Я боялась, што он мертв, — всхлипываю я. — Я никогда не признавалась даже себе в этом, но...

— Знаю, — говорит Джек. — Я знаю. Но он жив, и мы собираемся вытащить его оттудава, прямо сейчас. Лады?

Я делаю пару глубоких вдохов. Отталкиваю его объятья. Вытираю свои глаза.

— Прости, — говорю я. — Да. Лады.

— Так, все сюда, — говорит Джек, — вот оно. Я беру увеличитель. Если мы с Эпоной собираемся сделать отвлекающий маневр, нам нужно подгадать правильное время.

Когда протягиваю ему увеличитель, он сжимает мою руку.

— Всем удачи, — говорит он. — Используйте с толком любую возможность, которая вам подвернетца, но будьте осторожны. Встретимся на конюшне.

— Давайте разберемся с этими сволочами, — говорит Айк.

Джек с Эпоной забирают влево.

Мы с Айком идем направо. Мы направляемся в сторону Дворца. Мы мчимся на всех парах, ныряя между рядов кустов чаал, никому не попадаясь на глаза. Мы останавливаемся там, где заканчиваютца поля чаал и начинаютца дворцовые сады. Мы садимся на карачках в кустах в стороне от тропинки. Они должны пройти к платформе, как раз мимо нас.

Группка Тонтонов ведет Лью вокруг фонтана. Они начинают маршировать вдоль дорожки, которая пролегает как раз посередке сада, два на два. Впереди шествуют четыре факелоносца, два других ведут Лью. Шестеро замыкают процессию. Они отбивают ритм в барабаны. И они што-то напевают в такт своим ударам. Тот же мотив, што и толпа рабов.

Двое из Тонтонов в самом хвосте группы чутка отстают.

— А вот и наши ребятишки, — говорит Айк.

И вот Тонтоны уже в саду. Мы наблюдаем за тем, как факелы связываютца вместе. Они должны будут поравнятца с нами через минуту или около того.

— Готов? — шепчу я.

— Готов, — подтверждает Айк.

Мы пригибаемся как можно ниже, сидя на корточках. Мы перебираем руками, запрятанные в наши карманы крапивные веревки.

Вот мимо проходят четыре факелоносца. Их сапожище сотрясают землю. Их распев наполняет воздух. Странные слова, которые я прежде и не слыхала. Их одежды задевают кусты. Я могу чувствовать тепло их тел. Я могу слышать их запах.

Следующая четверка марширует мимо. Эти тащат Лью. Я лишь мельком вижу его. Его глаза закрыты. Его голова постоянно качаетца из стороны в сторону. Моё сердце замерло. Похоже, они его чем-то накачали.

Вот идут последние шесть Тонтонов.

Мы ждем. Я пересчитываю их про себя.

Два, четыре.

Пауза.

Затем проходят последние два Тонтона.

Мы с Айком крадемся за ними по пятам. Мы двигаемся бесшумно.

Моё сердце колотитца так сильно, што у меня такое чувство, будто оно вот-вот вырветца из груди. Я перебираю в руках веревку.

Айк мне кивает. И мы набрасываем наши удавки Тонтонам через головы. Затягиваем веревки на их глотках и утаскиваем обмякшие тела в кусты. Они были застигнуты врасплох, потому даже не сопротивлялись.

Айк замахиваетца своим арбалетом.

— Раз, два... — ударяя прикладом по голове, считает он. — Они окоченеют. Лучшего места и не найти, чтобы пошалить, — говорит он, — чем шумящая толпа.