Он смотрит на небо. Свет становитца мягче, преобретая цвет золота.

— Нам бы поднажать, — бормочет он.

Айк взбираетца вверх на гору с Эмми на гагривке, словно паук. Я просто поверить не могу насколько быстро он передвигаетца, цепляясь за камни. Как будто она ничего не весит. Наверное, для мужчины его размеров так и есть.

Я делаю последний глоток воды. Потом беру под узды Гермеса и плетусь за Айком, настолько быстро, насколько могу.

Меня все ждут, пока я взбираюсь наверх. Эмми бросает на меня взгляд, но больше никто на меня не смотрит. Они смотрят на што-то впереди себя.

— Што такое? — спрашиваю я.

Затем я вижу, што это. На што они все уставились.

Мы стоим на краю того, что когда-то было горным озером. Во времена эры Мародеров, на этом участке должно быть была прохладная, чистая вода, которая приносила такое долгожданное облегчение усталым ногам путников. Но теперь здесь не было никакой воды и в помине.

Теперь долина простираетца далеко впереди нас. Иссушенная, выжженная, трещина на трещине. Они бесконечны.

Мое сердце уходит в пятки. Я облизываю губы.

— Я не вижу другую сторону, — говорю я.

— Она там есть, — говорит Джек. — Мы должны были уже там быть.

— Мы не смогли бы пройти быстрее по такой жаре, — говорю я.

— Знаю, — говорит Джек, — знаю. Это моя вина. Мы должны были выдвинутца раньше... — Он хватаетца за волосы. — Черт подери, — говорит он, — я думал у нас еще достаточно времени. — Он смотрит на Айка. — Чего думаешь?

— Мы могли бы пересечь это расстояние до наступления ночи, — говорит Айк

Но мы видим по его лицу и слышим по его голосу, што он так совсем не думает.

— Не вижу в этом проблемы, — говорит Эпона, нахмурившись. — Мы просто пересечем его настолько быстро, насколько сможем.

— Да, — говорю я, и Эш кивает.

— Мы не можем идти быстро, — говорит Джек. — Там слишком много трещин, слишком много мест, где лошади могут споткнутца.

— Ну, ладно, — говорю я. — Тогда мы будем идти медленно и осторожно. И если стемнеет до того, как мы закончим переход, мы просто разобьем лагерь на дне озера.

— Мы не можем, — говорит Айк.

Я смотрю на Джека. На Айка. Они смотрят друг на друга, их лица мрачны.

— Это почему это? — говорю я. — Мы должны закончить переход до наступления темноты, мы не можем разбить лагерь на дне озера... Мне все это не нравитца.

— Двоим из нас не нравитца, — говорит Эш.

— Троим, — присоединяетца Эпона.

Я скрещиваю руки на груди.

— Ради бога, просто расскажите нам, — говорю я. — Почему мы должны закончить переход наступления темноты?

Айк разводит руками.

— Скажи им, Джек, — говорит он.

Джек чертыхаетца себе под нос. С мгновение смотрит на землю. Затем он тянетца к краю рубашки и снимает ее через голову.

Эмми задыхаетца. Позади себя, я слышу шипение Эш. Я уже видела их в городе Надежды, но мой желудок все равно сжимаетца.

Три длинных розовых следа от когтей пересекают его тело от правого плеча к левому бедру. Джек стоит так мгновение. Затем он поворачиваетца, штобы мы могли увидеть его спину. Шрамы от когтей поменьше искромсали его правую лопатку.

Он оборачиваетца и снова надевает рубашку.

— Такой ответ на ваши вопросы сойдет? — спрашивает он.

— Кто это так с твоей спиной? — шепчет Эмми.

— Было темно, — говорит Джек. — Я не рассмотрел.

— Они называют себя адскими червями, — говорит Айк.

— Черви с когтями, — говорит Эпона. — С большими когтями, судя по всему. Никогда не слышала о таком раньше.

— И ты никогда не видела ничего подобного, — говорит Айк.

— Што это такое? — говорит Эш.

— Легенда гласит, што давным-давно, еще во времена Мародеров, они вылили какую-то дрянь - яд в озеро, — говорит Айк. — Который убил всё живое. За исключением червей. Они выросли в размерах.

— Ты сказал они, — говорит Эпона. — Это значит, што их больше, чем один. Насколько больше?

— Намного больше, — говорит Джек.

— С каждым разом все лучше и лучше, — говорю я.

Тишина. Затем я говорю.

— Решено, я пойду одна.

Теперь все начинают говорить сразу, даже Томмо, перекрикивая друг друга, все громче и громче, пока я наконец закрываю уши руками и кричу,

— Заткнитесь, все вы! Просто... заткнитесь!

Он умолкают. Все они смотрят на меня.

— Он мой брат, — говорю я. — Я не позволю никому из вас пойти со мной, если это, — я указываю на Джека, — то, с чем нам придетца иметь дело еще до таво как мы доберемся до Полей Свободы. Сейчас я не могу себе позволить спуститца и ждать завтрашнева дня, штобы попробовать перейти озеро завтра. Уже почти середина лета. Если я пойду прямо сейчас, то возможно я доберусь до таво берега озера еще до наступления ночи.

— Она путешествует быстрее, когда идет в одиночку, — говорит Айк, — так?

— Вот именно, — говорю я. — Так, Эмми, ты... Эмми какого черта ты делаешь там, внизу?

Пока мы говорили, Эмми шарила по земле. Теперь она стоит прямо и протягивает руки. В одной руке у неё кучка белых камушков, в другой черных.

— Белый - означает, што мы идем с тобой, — говорит она. — Черный - не идем. Каких бы не выпало большинство - мы то и делаем.

— У меня нет времени на это, Эмми, — говорю я. — Я...

— Саба, заткнись, — говорит она.

Я так изумлено, што делаю это.

Она раскладывает камешки в две кучи на земле. Она оставляет пространство между ними.

— Каждый голосует один раз, — говорит она. — Вы выбираете свою гальку, а потом кладете его посередине. Когда все сделают свой выбор, я посчитаю. А теперь повернитесь, так, штобы вы не могли подглядывать, што делает другой.

Никто не шевелитца. Все мы просто стоим и смотрим на нее.

— Я сказала, отвернитесь! — говорю я. — Томмо, ты будешь первым.

Все мы отворачиваемся. Айк стоит возле меня.

— Вижу, што повелевать - это у вас семейное, — бормочет он.

Эмми взяла всё в сои руки. Я теперь одна.

— Што на счет меня? — спрашиваю я.

— Жди своей очереди, — говорит она. — Хорошо, поворачивайся.

Посередине лежит шесть белых камушков. Ни одного черного.

Я присаживаюсь на корточки. Подбираю гальку и держу их в руке. Они твердые и теплые на ощупь. Я смотрю вверх на лица своих сотоварищей, на одного за другим. Такое чувство, што я их вижу будто впервые. Джек, Айк, Эмми, Эпона, Эш и Томмо. Все они изъявили желание идти со мной через озеро. Пойти