- Есть. Магазин - «Полосатый» его у нас прозвали. Когда водкой торговали, при Андропове, магазинов, торгующих водкой было мало, все наперечёт, и всем прозвища давали. Вот этот, наш, стал «Полосатым» - его тогда покрасили какими-то полосами. Так повелось. Там вечно вся шпана ошивается!

Они шли минут пятнадцать, под пронизывающим, уже зимним ветром, несущим снежную крупу вдоль мостовой. Ветер так завывал и пытался забраться под куртку Славы, что казалось, он хочет отомстить за все те годы, когда не мог добраться до его тела.

Лерин отец возбуждённо крикнул:

- Вон, вон один из них, у входа стоит! - и попытался показать рукой на супостата, но Слава перехватил его руку и отвёл в сторону, к киоску союзпечати, с входом, частично занесённым грязью и мусором от стихийной свалки, образованной между домами их жильцами.

Они постояли минут десять, переминаясь с ноги на ногу, пока из магазина не вышли ещё двое парней, с большими сумками, в которых угадывалась батарея бутылок и закусь.

Лерин отец порывисто попытался кинуться за ними, но Слава остановил:

- Идите домой. Всё. Я сам с ними поговорю. Идите! Я скоро.

- Ну как же ты один?! Так нельзя! Я должен тебе помочь, обязательно должен!

- Идите, говорю! Всё будет нормально. Идите к дочери - скажите, я скоро буду. И не говорите им ничего - просто упали, и всё. И не снимайте ту штуку, что я вам прицепил - она вас вылечит. Ну всё, всё, уходите! - заторопился Слава, видя, что парни собираются скрыться за углом.

Оставив мужчину на месте, он быстрым шагом бросился за уходящей шпаной, и успел увидеть, как они заходят в один из двухэтажных домов рядом с магазином - такие дома ещё зовут жактовскими - это было что-то вроде двухэтажных бараков, сохранившихся ещё с сталинских времён. Жили в них, обычно, «дети рабочих окраин, пенсионеры и неимущие, которым некуда деваться, и о ком государство давно и крепко забыло, как о пережитке прошлого. Естественно, многие из квартир в таких домах, служили притонами для местной шпаны, благосклонно принимая кого хошь, если поставят пол литру водки.

Слава заскочил в подъезд и услышал, как хлопнула дверь на втором этаже, впуская бандитов. На втором этаже было две квартиры - одна более ли менее чистая - с чистой дверью, на которой почему-то были наклеены обои, изрисованные скабрезными картинками и исписанные матерными словами, и вторую - с драной, висящей лохмотьями обивкой и окурками возле порога. Он выбрал эту дверь.

Посмотрел - кнопка звонка была вырвана. Висели только два оголённых провода. Он попробовал их соединить, но никакого эффекта не добился. За дверью слышались голоса, и Слава постучал в неё кулаком. Голоса затихли, и острожный голос парня вкрадчиво спросил:

- Кто там? Чо надо?

Тогда Слава, не теряя времени на долгие объяснения, ударил в дверь возле замка всей массой своих ста двадцати килограммов костей, мышц и крепчайших жил, вышибив замок и снеся того, кто там курлыкал за дверью, как ураган сносит картонные домики.

Не мешкая, он перешагнул порог и обнаружил копошащегося на полу парня в незастёгнутой куртке, одного из тех, на кого показал отец Леры. Сумки, которые они притащили из магазина, ещё стояли у порога, а из квартиры в заплёванную прихожую выбежали несколько парней, среди которых были и те, был с этим шпанёнком. Всем было лет по девятнадцать - двадцать. Самый гопнический возраст. Позже они уже спиваются, садятся или умирают, убитые в свои шпанских разборках.

Слава спокойно осмотрел замерших от удивления бандитов, и негромко спросил:

- Это вы полчаса назад ограбили мужика в подъезде дома? Ударили его битой по голове?

Один из тех парней, за кем шёл Слава, истерически крикнул:

- Да пошёл ты на… пацаны, это не мент - валим его и сваливаем отсюда!

Слава встретил его мягким движением, отводя в сторону так, что тот стал падать на спину, на подставленное колено. Глухо хрустнул позвоночник, и парень застыл на полу, потеряв сознание. Боец сделал ещё шаг, и шпана, привыкшая со спины расправляться с пожилыми пенсионерами и зажимать в углу очкастых «ботанов, вымогая у них деньги, узнала, что такое настоящий, жёсткий удар.

Через пять секунд на ногах остался только один, сразу после начала событий бросившийся к балконной двери через бездвижные тела своих подельников, но открыть её не успел. Слава сломал ему шею ударом сзади. Остальные лежали неподвижно, не шевелясь - жестокие удары тренированного, могучего бойца не оставили им никаких шансов - двое сразу умерли с разбитой печенью, двое ещё дышали, и Слава, подойдя к ним, крутнул их шеи, выламывая позвонки. Лёгкий хруст - и всё закончено. Осталось добить того, в прихожей, и Слава шагнул на выход, когда обнаружил в комнате стоящего в проходе Лериного отца. Тот с ужасом смотрел на бойню, открыв рот, и Слава с досадой сказал:

- Ну зачем, зачем вы?! Я же сказал - не надо за мной ходить! Я сам!

- Я…это…помочь! - с испугом сказал тот, глядя, как к его ноге в ботинке крадётся струйка тёмной крови, выбегающая изо рта одного из убитых парней. Слава подтолкнул мужчину назад, и вывел на лестничную площадку:

- Стойте здесь. Я сейчас!

Вернувшись назад он свернул голову последнему, оставшемуся в живых покалеченному бандиту, осмотрел комнату - на засаленной постели спала баба неопределённого возраста, в грязном халате, из под которого торчали дряблые ноги с торчавшими венами, покрытые старыми и новыми синяками. Она крепко спала, источая тяжелейший перегар сивухи и пива, и скорее всего ничего не видела. Слава не стал её трогать, и вышел к ожидавшему его мужчине. Подтолкнув в спину, он направил его вниз по лестнице и скоро они шагали по посыпанной снежком улице по направлению от нехорошего дома.

Через метров пятьсот мужчина нерешительно спросил:

- А сумки-то не забрали? Они твои деньги потратили…может надо было забрать?

- Чёрт с ним - криво усмехнулся Слава - это им на поминки. Это… Василий?… Ага, Макарович, как Шукшина. Легко запомнить. Так вот, Василий Макарович - тут ни-че-го не было, вы нигде не были, никуда не ходили, и ничего не случилось! Марии Михайловне ничего не говорите. Ведите меня к супермаркету - сейчас наберём всякой всячины и домой!

- Тут квартала три - несмело сказал Лерин отец - сейчас быстро добежим!

- Давайте-ка по другому - не согласился Слава - вы сейчас не очень хорошо себя чувствуете, так что… - он махнул рукой проезжающему мимо такси, тот остановился, и после коротких переговоров они уже ехали в салоне девятки, с криво торчащими на крыше шашечками, выцветшими от долгого использования.

Слава глянул в окно и усмехнулся - чуть не каждая вторая машина была - такси. Как только народ нищает, ему не остаётся ничего более, как зарабатывать извозом, благо что теперь в каждой семье хоть какая-то машинёшка, да имеется.

Ещё через минут сорок Слава уже расплачивался с водителем, стоя у подъезда пятиэтажки. Подхватив тяжеленные сумки, они затащили их наверх, в квартиру, под восторженные восклицания Лериной матери и улыбку Леры.

- Так куда же ты пропала, дочка? - озабоченно спросила женщина, подливая Славе кипятка из блестящего чайника - что с тобой было эти годы?

Лера, расширив глаза, посмотрела на мужа - выручай, мол, и сделал вид, что занялась бутербродом с красной икрой, сосредоточенно запихивая его в рот.

- Её сбила машина - пришёл на помощь Слава - увезли в больницу, но не в городскую, а почему-то в областную. А потом - увезли куда-то. Она не помнила ничего вообще, и память стала возвращаться только в последние месяцы! Вот как вспомнила - сразу и приехала.

- А ты где её встретил? - настороженно спросил Лерин отец - чем ты занимаешься?

- Я работаю в одном военном ведомстве, в «ящике». Извините, не могу рассказывать о своей работе - смущённо улыбнулся Слава. Живём мы далеко отсюда. У нас всё хорошо. А встретил где? Случайно. За границей. Она там работала в одном месте, ну мы и полюбили друг друга. Потом поженились. Вот и всё.

- За границей?! - охнула женщина - а где за границей?! Я видела передачу, так там девушек воровали, и переправляли в гаремы! Ой! - Лерочка, бедная, неужели?!

- Мам, перестань! Что было, то прошло. Вот она я - живая, здоровая! Чего ещё-то? Давайте не будем обо мне. Расскажите лучше - как вы тут жили? Что в городе делается?