заметив ее розовые брюки.

– Знаю, я опоздала. Я… мы проспали, – виновато пояснила она, встретив суровый взгляд Салли. – А мне сейчас поесть? Или лучше дождаться Дэна?

На лице женщины отразилось колебание: она решала, стоит давать совет или воздержаться.

– Если вы приехали как партнерша мистера Дэна, то и завтракать вам лучше вместе.

– Хорошо. Большое спасибо.

– Разумеется, будь его мать здесь, мы никогда бы не поселили в одной комнате неженатых мужчину и женщину.

– Значит, нам нужно благодарить ее за то, что она уехала. Правда, Меган, дорогая?

Этот знакомый звучный голос был сейчас для Меган лучшей музыкой, пусть даже слово 'дорогая' представлялось излишним. Она повернула голову и с облегчением улыбнулась. Причем, к своему изумлению, улыбнулась совершенно искренне!

– Ой, Дэн! Ты уже здесь!

Дэн уловил радость в ее голосе, и ему неожиданно захотелось побыть ее покровителем. Он знал убеждение Салли в том, что общество не может правильно функционировать без строгого соблюдения классовых различий. Его самого воспитывали в таких понятиях, и он понимал, чем вызвано поведение Салли, хотя и не одобрял его.

– Я надеюсь, дорогая, что Салли оказала тебе всю нужную помощь?

– О да, – живо откликнулась Меган. – Да, конечно!

– Пойду сделаю вам кофе, – буркнула Салли. – И поищу какие-нибудь пирожные.

Дэн заметил, что до сих пор чувствует себя как на иголках – несмотря на то, что обежал все поместье, как будто за ним гналась стая волков.

– Салли была любезна с тобой? – спросил он, когда за кухаркой закрылась дверь.

Меган улыбнулась. Рука об руку они вышли на террасу, где терракотовые горшки блестели в лучах утреннего солнца.

– В общем, да. Но она помнит, что меня никто здесь не знает, и поэтому относится ко мне без одобрения.

– Я не думаю, что она не одобряет именно тебя. Скорее ей вообще не нравится, что я привел сюда женщину и спал с ней. Может быть, она немного ревнует…

Нежелательные образы возникли в мозгу Меган, и она стиснула подлокотники кресла.

– Ревнует?

– Нет-нет, не как женщина мужчину. Если ты подумала, что у меня была связь с Салли, то поверь, ничего такого не было. Она на добрый десяток лет старше меня. Ее муж – садовник. Неужели ты думаешь, что я готов бросаться на всех женщин без разбора?

– Дэн, нечего приписывать мне то, чего я не говорила!

– Я не приписываю. Я читаю по твоим глазам. – Он заметил, как губы Меган тронула обида, и отступил. – Просто Салли знает меня с раннего детства, вот и переживает больше, чем переживала бы обыкновенная экономка. Она нянчила и Адама, и меня, всегда ждала нас, когда мы приезжали из школы…

– А где же была твоя мама?

– Она очень много времени уделяла благотворительности, а на детей мало обращала внимания. Когда отец умер, мы были во многом предоставлены сами себе. – Он слегка улыбнулся в ответ на ее сочувствующий взгляд. – Нет, Меган, ничего плохого не было. Просто я говорю тебе, как обстояли дела.

– И ты не жалеешь?

Он посмотрел на нее и подумал, что ее сегодняшний наряд, пожалуй, еще более причудлив, чем вчерашние желтые брюки. Ярко-розовые брюки, доходящие только до колена, обтягивающая зеленая блуза – это слишком для яркого солнечного утра, тем более, когда на тебе нет даже солнцезащитных очков!

– Эта жизнь была мне уготована, – мягко пояснил он. – Имелась в ней и хорошая сторона: приезжая на каникулы, мы пользовались полной свободой. Лазали по деревьям, купались… Дети ко всему привыкают. – Он посмотрел в глаза Меган, в которых отражался интенсивный зеленый цвет ее блузы. – Вот, как и ты. Тебе не могло быть легко, когда умерла твоя мать, тем более что ты, заменив ее, заботилась о братьях.

Меган закинула одну ногу на другую и тут же поняла: велосипедные брюки узки для нее минимум на один размер и могут порваться, если она немедленно не переменит позу.

– Мне часто говорили, как легко со мной найти общий язык. Но легкость в общении была для меня необходимостью. Не научишься ладить с людьми – пойдешь ко дну. У отца всегда было полно дел на ферме, а мне не хотелось, чтобы наша семья распалась. – Она передернула плечами. – Так что за этой легкостью стоял чистый эгоизм.

От легкого движения груди Меган у Дэна моментально закружилась голова. Он с облегчением вздохнул, когда услышал позвякивание посуды и увидел приближающуюся Салли с подносом в руках. Черт возьми, он до сих пор и не замечал груди Меган: на работе ее вечно скрывали мешковатые серые или темно-синие балахоны, А теперь ему трудно оторвать от нее взгляд.

Если бы перед ним сидела другая женщина, он бы решил, что она старается его соблазнить. Но Дэн был уверен: у Меган такого намерения нет.

– Может быть, она не так уж меня ненавидит.

– Какое там – ненавидит, – пробормотал Дэн, – просто беспокоится за меня. Вероятно, боится, что ты вдребезги разобьешь мое сердце!

– Очень может быть, – Меган вгляделась в лицо Дэна, и ее губы запрыгали от неодолимого желания расхохотаться. – Но ты готов пойти на риск, – поддразнила она.

– Думаю, да.

Он играет с ней, только и всего. Лучше никак не реагировать. В рассеянности она положила в чай вдвое больше сахара, чем обычно.