— Пусть так, только они мне не в радость. Настоящее наследство — не деньги, не что-то материальное… Для меня настоящее наследство — это любовь, нравственные ценности, это память и чувство семьи. Другое меня мало интересует.

Марк запустил руку в волосы.

— Ким, но ради вас мне пришлось немало потрудиться.

— Я знаю. И усилия ваши ценю гораздо больше, чем их результат. Только никак не могу понять, что вами двигало. Почему вы решили действовать в ущерб своей сестре?

Марк не раздумывал с ответом. Он сжал руками лицо Ким и пристально посмотрел ей в глаза.

— Потому что ваши интересы в данном случае важнее для меня. Я не могу примириться с тем, что вас так обидели. Мириам украла у вас семь лет жизни. Нельзя, чтобы это продолжалось дальше.

— Но… Мириам тоже должна иметь передышку. Ей нелегко пришлось.

— Не преувеличивайте. Мириам сбежала, когда дела на ферме пошли совсем плохо, но вместо того, чтобы приобрести специальность или пойти работать, она решила обогащаться за счет мужей. После каждого очередного брака ее материальное положение улучшалось. Сейчас, к примеру, у нее восьмикомнатный дом из розового камня, в придачу кусок набережной, где он стоит, в тон ему розовый автомобиль, и еще шестидесятидвухлетний муж, у которого последняя стадия эмфиземы.

Ким смотрела куда-то сквозь Марка, пытаясь представить себе Мириам в ее новой жизни. Потом улыбнулась, словно жалея Мириам.

— Я все поняла. Ну что ж… Надеюсь, нам удастся наладить наши дела без суда. Найдем компромиссное решение, в крайнем случае будем владеть совместно. И вам не понадобится вмешиваться.

Бороться с родной сестрой было бы невыносимо для Марка, и Ким не хотела причинять ему новую боль.

Марк провел большим пальцем по губам Ким.

— Но я уже вмешался и, что бы там дальше ни произошло, буду с вами.

У Ким защипало в глазах от слез. Она с трудом удерживала рыдания.

— Как я убедился, семью можно найти совсем неожиданно, и мне кажется, малыш, семья теперь — это мы с вами.

Слезы потекли по щекам Ким. Она порывисто вскинула руки и обняла Марка за шею.

— Я так вам благодарна, Марк!

Прижавшись к Марку, Ким почувствовала, что это может кончиться для нее катастрофой. Она поспешно отодвинулась.

— Надеюсь, никаких других новостей у вас нет? — спросила она, стараясь говорить как можно равнодушнее.

Марк, прищурившись, наблюдал за ней.

— Это все.

В тоне Марка прозвучала такая определенность, что Ким вся похолодела.

— Я рад за вас. Сможете наконец вздохнуть свободно, вы давно это заслужили. Пойдете своей дорогой.

Марк отвернулся к окну и стал угрюмо смотреть на улицу.

Ким с удивлением отметила, что Марку, судя по его виду, так же невесело, как и ей. Поражаясь собственной наглости, она вдруг выпалила:

— Мне бы хотелось вернуться с вами, если вы не против. Университет в Колорадо нравится мне гораздо больше.

Марк не шевельнулся. Глядя на его неподвижную спину, Ким усомнилась, дышит ли он вообще.

— Для чего же вы тогда приехали в Нью-Йорк?

— Я считала… вам со мной одно горе. Думала, будет лучше, если вы останетесь с Сюзанной. Теперь я понимаю, что, наверное, ошиблась… и… и если комната и пансион в обмен на ведение хозяйства остаются в силе…

Марк резко повернулся. Ким еще не видела его в таком отчаянии.

— Не надо со мной шутить, Ким.

— Я и не думаю шутить. Конечно, если вы не хотите…

— Не хочу?!

Какой-то сдавленный звук вырвался из его горла, и в следующее мгновение он уже сжимал Ким в объятиях.

— Беда в том, котенок, что я слишком хочу этого. — Марк с такой силой прижал Ким к себе, словно это была важная жизненная потребность, которую он долго не мог удовлетворить. — Но не должен себе позволять.

— Почему? Что вы такое говорите?

Марк осторожно погладил ее спину.

— Вы молоды… Теперь ваша жизнь только начинается. Нечестно с моей стороны связывать вас. Вам вскоре станет скучно, вы начнете раздражаться. А потом и возненавидите меня.

Ким восхитили аргументы Марка. Ей очень хотелось смеяться.

— Не думала, Марк Джонсон, что у вас такое извращенное воображение.

Марк обиженно вскинул голову.

— Почему вы решили, что без вас мне будет лучше?

В его глазах мелькнул проблеск надежды.

— Ваши возможности всегда были ограниченны. Теперь наконец вы сможете путешествовать, знакомиться с новыми людьми, делать все, чего раньше не могли.

Ким снова не удержалась. Она вскинула руки ему на плечи и прижалась еще крепче. Господи, до чего же хорошо, что они опять вместе.

— Уж не считаете ли вы себя стариком рядом со мной? — На этот раз Ким не скрывала улыбки.

— Упаси Бог!

— Тогда… Тогда…

Ким поднялась на цыпочки и прижалась губами к губам Марка. Она понимала, что действует слишком откровенно, но инстинкт подсказывал ей, что ее жизнь, нет, их жизнь зависит сейчас от этого поцелуя.

Марк попытался воспротивиться, но из этого ничего не получилось. Ким снова ощутила знакомую жаркую волну между ними, и на этот раз Марк поцеловал ее так, словно она уже принадлежала ему. Когда они отпрянули друг от друга, он долго не мог справиться с дыханием.

— Положение ужасное, — сказал он.

— Хуже не придумаешь. Но, к вашему сведению, я хочу, чтобы оно продолжалось. Я не хочу путешествовать без вас, Марк; чем бы я ни занималась, без вас в моей жизни всегда будет пустота.

Ким ждала, видя, что мыслями Марк сейчас где-то далеко.

— Вы в этом уверены?

— Совершенно.

Марк широко улыбнулся и снова обнял Ким.

— Тогда, думаю, имеет смысл сообщить вашей Шарлотте, что вы сегодня не вернетесь.

Ким с притворным негодованием посмотрела на Марка.

— Даже так?

— Угу.

Марк наклонился к Ким. От нового поцелуя все заплясало у нее перед глазами.

— А пока, — держа Ким в объятиях, Марк приподнял ее, — у нас есть кое-какие дела, на которые потребуется время.

— Какие же?

Марк поцеловал ее в глаза и в нос.

— Во-первых, я еще не сказал вам, как сильно я вас люблю. Для этого, полагаю, мне понадобится как минимум час. Потом я намереваюсь просить вас стать моей женой, а вам придется подумать над ответом.