и делали эти ночи неповторимыми.

Марк тихо рассмеялся, и Ким поняла, наконец, что ее смущает. Причиной была нежная привязанность Марка к Мириам.

— Сестра могла, например, десять минут, не останавливаясь, описывать какой-нибудь креветочный салат, которым мы будем объедаться, когда станем богатыми. Я даже не зная, что это такое, но, чтоб мне провалиться, я ощущал во рту его вкус. Лежа рядом со мной на заднем дворе, она расписывала в какую- нибудь теплую летнюю ночь, какие «кадиллаки» мы с ней будем водить. Я — розовый, она — голубой. И рисовала черную широкополую шляпу, которую я стану носить и у которой вокруг тульи будет лента из настоящего серебра и бирюзы. — Марк замолчал, понурившись, и пожал плечами. — Ну что ж… — Больше он ничего не сказал, но Ким не надо было объяснять, что такое разбитые надежды.

— Когда же Мириам сбежала?

— Мне в ту зиму уже исполнилось десять. Ей было семнадцать, и ее манили яркие огни Денвера, главного города нашего штата. Спустя несколько месяцев мы узнали, что она вышла замуж.

Последовало долгое молчание. Улыбка на лице Марка сменилась выражением печали.

— А вы что делали в это время?

— Я? Сколько мог, помогал матери, но мне ведь надо было ходить в школу. Поэтому помощь была невелика.

Марк отвернулся. Лицо его стало угрюмым.

— В то лето, когда я окончил школу, ферма пошла с молотка.

Марк чуть заметно покачал головой, ничем другим не выдавая гнева и разочарования, которые он — в этом Ким не сомневалась — вновь переживал сейчас.

— После этого мы сложили вещи и тоже перебрались в Денвер, правда, Мириам там уже не было.

Ким подняла глаза на Марка. Странно, подумала она. Они что же, поехали в Денвер в надежде увидеться с Мириам? Значит, та не поддерживала с ними никаких отношений? Но Ким не стала задавать вопросов. Она почувствовала, что Марк предпочтет помнить Мириам девочкой, сочиняющей теплыми летними ночами сказки об их будущем, и не знать ту беспощадную себялюбивую женщину, какой она стала. Скорее всего, он и не подозревает, как сильно она изменилась. Ким внезапно осознала, что ей совсем не хочется просвещать его.

— Ваша мама по-прежнему в Денвере?

— Она умерла спустя три месяца после нашего приезда.

У Ким сжалось сердце.

— Извините меня, Марк.

Только теперь она по-настоящему поняла, как одинок был Марк все эти годы, одинок и до сих пор. Не рассказать ли ему о моей маме, подумала Ким, может, ему станет легче?

Нет. Лучше поговорить о чем-нибудь менее грустном.

— Как же вы сделались юристом?

Марк тер рукой подбородок, размышляя над ответом.

— Целый год я скитался по Денверу — срок достаточный, чтобы усвоить, что все двери распахиваются перед человеком только в мечтах. Единственный путь для меня был — это учиться и трудиться изо всех сил, чтобы выбиться в люди.

Ким закусила губу, размышляя над тем, что на самом деле стоит за этим «скитался по Денверу». В восемнадцать лет оказаться вдруг бездомным, не имея ни друзей, ни родственников, к кому можно обратиться за помощью… Жизнь, оказывается, была невероятно жестока к Марку.

— Откуда же вы взяли деньги на учебу?

— Оттуда, откуда берут все дети неимущих. Колледж был государственным, плюс денежное вспомоществование и работа.

Ким медленно выдохнула.

— У вас есть основания гордиться собой. Подумайте только, чего вы достигли.

— Не спорю.

Марк смотрел куда-то вдаль. Неожиданно он сдвинул брови. Ким так хотелось разгладить образовавшуюся у него на переносице морщинку пальцами. Или поцелуем. Она закуталась в пиджак, напуганная тем, что испытывает такую нежность к этому человеку.

— Вот такой получился длинный ответ на простой вопрос.

Ким недоуменно заморгала.

— Я… А какой был вопрос?

— Почему я не сержусь на вас за то, что произошло сегодня ночью. Во-первых, потому, что вы абсолютно ни при чем, а во-вторых, вы столько трудились, что и дураку ясно, как чертовски важна для вас работа. Признаться, я не ожидал от вас такого рвения, котенок.

— Мне…

Ким хотелось объяснить Марку, почему ей так нужно работать, но она рассудила, что он ее не поймет.

— Мне… — снова начала она.

Марк протянул руку и поправил упавший ей на щеку завиток. Ким взглянула на него и сердцем почувствовала, что может ему довериться.

— Мне хочется учиться.

Марк наклонил голову к одному плечу, потом к другому.

— Правда? Что ж, я…

Он довольно рассмеялся.

— Ким, это здорово, действительно здорово. Что же вы хотите изучать?

У Ким пересохло в горле. До сих пор ее поднимали на смех, когда она пыталась объяснить.

— Это не изучение, скорее обучение.

Марк кивнул, не скрывая своего интереса и ожидая продолжения.

— Не знаю, в курсе ли вы, но сейчас очень выросла потребность в квалифицированном уходе за детьми.

— Да, мне это известно. Теперь многие матери работают, поэтому такие центры, где можно оставить ребенка на весь день…

— Я не совсем то имею в виду. Понимаете… — Как непросто все это объяснить! — Мне хочется учиться на няню, — наконец выпалила она.

Ким ждала, что Марк расхохочется, станет задавать вопросы, вроде «В каком же заведении готовят этих самых нянь?», но единственное, что она услышала, был шелест сухой придорожной травы.

— Все это очень интересно, — проговорил наконец Марк. — Идея, прямо скажем, новаторская.

У Ким челюсть отвисла от изумления. Марк погрозил ей пальцем.

— Теперь понятно, для чего вам все эти книги о воспитании младенцев…

Марк так сиял, словно разгадал какую-то сложную головоломку.

— Но, может быть, для того, чтобы работать няней, не обязательно учиться?

— Чтобы быть няней с сертификатом — обязательно. Они ведь нечто вроде элиты. Не какие-нибудь там иностранные студентки, которые живут в семье на полном пансионе и за это сидят с ребенком, когда родителям нужно уйти из дома. Няни, о которых я говорю, специально обучены тому, как растить ребенка, знают все необходимое: и как покупать ему одежду, и как эту одежду чинить, и как вести себя с ребенком — да Господи, чего они только не знают. Но домашним хозяйством мы не занимаемся, — добавила Ким весьма убежденно.

— А как насчет денег? — со смехом спросил Марк.

— Если имеете сертификат, то здесь все в порядке. Он дает массу преимуществ. Можете, например, настаивать, чтобы хозяева оплачивали вам медицинские услуги.

— И конечно, бесплатно комната и стол?

— Само собой. Многое зависит еще от местожительства. В Нью-Йорке, как вы понимаете, няни самые высокооплачиваемые.

Марк насторожился.