две шляпки от винтиков, которыми к коробочке была прикручена металлическая задняя крышка, она, не раздумывая, снова схватила замочек молнии от своей куртки и с помощью него открутила винтики. Через несколько секунд в ее руках оказался пусть небольшой – всего-то десять сантиметров в длину, но довольно крепкий инструмент – стальная крышка рубильника.

Зажав ее в руке, Катя подошла к отмеченному скотчем прямоугольнику, и принялась остервенело крошить цемент вокруг центрального бетонного блока…

Прошел час. Вконец обессиленная от нечеловеческих усилий, обливающаяся потом Катя отошла от «прямоугольника» к противоположной стене и медленно опустилась на пол. Ее пальцы разжались, и из ладони вывалился окровавленная и слегка погнутая крышка рубильника.

За этот час Катя смогла расковырять цемент почти на всю длину крышки – примерно на десять сантиметров. Сделала она это вокруг пяти блоков – одного центрального и четырех, расположенных вокруг него.

Катя немного посидела, отдохнула, подула на истертые в кровь пальцы, а потом вдруг вскочила, разбежалась, и изо всех сил ударила правым плечом прямо в центральный блок.

Стена, даже не шелохнувшись, устояла, а Катя, корчась от невыносимой боли в плече, упала на пол и зарыдала от безысходности.

– А-а-а, – выла от боли и отчаяния Катя. Ее вой поднимался к потолку, отражался от него и возвращался обратно в виде зловещего эха, больше похожего на хохот гиены, чем на человеческий голос.

Услышав этот страшный хохот, Катя вдруг не на шутку разозлилась. Она вскочила на ноги, подняла вверх обе руки, медленно сложила целых два маленьких кукиша и прокричала, обращаясь к железному люку:

– А вот это видели, погребисты драные?! Сдохну, но выйду отсюда! Понятно?! Сдохну, но выйду! Живой и невредимой!

Она решительно вытерла слезы, плотно обмотала левое плечо курткой, снова отошла от «прямоугольника» к противоположной стене, слегка наклонилась вперед и… со звериным ревом ринулась на бетонную стену, попав плечом прямо в самую середину центрального блока.

В этот раз стена сдалась, словно поняв, что Катя все равно от нее не отстанет. Центральный блок «прямоугольника», не выдержав мощного натиска, провалился куда-то внутрь. Плечо же, надежно защищенное кожаной курткой, почти не пострадало. Катя отмотала куртку, посмотрела вверх и молча показала своим невидимым врагам весьма неприличный жест. Расшатав и выдернув из стены остальные четыре блока, она просунула голову в образовавшееся отверстие. В эту секунду, словно дождавшись того момента, когда Катя расправится со стеной, вверху, тихо щелкнув, потухла лампочка. В погребе вновь воцарилась непроницаемая мгла.

– Чем дальше, тем страшнее…, – прошептала Катя. Она наощупь надела куртку, резким движением застегнула молнию и, не раздумывая, пролезла в отверстие.

Очутившись по ту сторону стены, Катя поняла, что там ничуть не лучше чем в погребе, из которого она только что выбралась. Под ногами по-прежнему ощущался бетонный пол, пальцы вытянутых в стороны рук встретили все тот же холодный бетон, но самое неприятное – вокруг стояла все та же непроглядная темень.

Катя вытянула руки вверх. Пусто.

«Неужели я потратила столько усилий лишь для того, чтобы очутиться точно в таком же погребе?», – ужаснулась она. Горестно вздохнув, она вытянула перед собой руки и осторожно пошла вперед.

«Вроде бы не погреб. Слишком длинный. Какой-то коридор, что ли? А если это коридор, то вполне возможно он заканчивается хоть какой-нибудь, пусть самой малюсенькой и неказистенькой, но дверью…», – с надеждой подумала она, преодолев уже метров двадцать. Периодически она останавливалась и обследовала окружающее пространство. Справа и слева от нее, уже совсем близко – всего-то на расстоянии вытянутой руки, тянулись стены. Вверху по-прежнему ничего не было.

Катя прошла еще около двадцати метров. В очередной раз остановившись, она ощупала руками все вокруг. Ей стало ясно, что коридор заметно сузился. Стены теперь находились совсем рядом с Катей – на расстоянии двадцати – тридцати сантиметров, не больше.

«Кажется, еще чуть-чуть – и я обнаружу или выход, или тупик. Интересно, если это будет тупик, то зачем вообще тогда нужен этот странный коридор?», – подумала Катя и продолжила свой путь.

Она сделала всего три шага и ее руки уперлись в стену.

«Накаркала…», – со страхом подумала она, лихорадочно ощупывая новую преграду. Но все напрасно – справа, слева, а теперь еще и перед ней, возвышались сырые бетонные стены.

«Что за идиотизм. Почему этот чертов коридор закончился тупиком?!», – понимая, что это конец, Катя медленно опустилась на пол и вдруг сорвалась:

– Выпустите меня отсюда!!! Мерзавцы!!! Сволочи!!! Гады!!!..

Прошло минут десять. Катя уже не кричала. Свернувшись клубочком, она молча лежала на холодном полу и лишь изредка всхлипывала. Осознав всю безысходность своего положения, Катя поддалась панике и теперь находилась во власти животного, парализующего волю, страха. Страх сковывал движения и отбивал любое желание встать и предпринять хоть что-нибудь для своего спасения. Да и что она могла предпринять, замурованная в странном бетонном лабиринте?

Незаметно для себя Катя впала в полусон-полузабытье. Перед ее глазами обрывками пролетела вся ее жизнь. Родители, друзья, просто знакомые… Они появлялись и исчезали, словно навсегда прощались с Катей. Самым последним появился Петр.

В Катином сне Петр почему-то сидел во взлетающем самолете, у иллюминатора, и смотрел на землю, стремительно удаляющуюся под белоснежным крылом. Катя, сидящая рядом с ним, вытянула голову и из-за его плеча тоже выглянула в иллюминатор. Где-то очень далеко виднелся городок. Присмотревшись, Катя догадалась, что это ее родной Н-бург. Внезапно Петр повернул голову и взглянул прямо ей в глаза:

– И что, ты вот так просто возьмешь и сдашься? – вдруг строго спросил он Катю, продолжая не моргая смотреть ей в глаза, – хочешь безропотно сгнить здесь, под землей, на милость победителям?

– Я не смогу отсюда выйти. Я устала. Я лучше полежу…, – безвольно ответила ему Катя и на ее глазах появились слезы.

– А ну-ка встать! – заорал вдруг Петр, – хватит себя жалеть! Встать и бороться! Оглядись вокруг! Посмотри туда, куда ты еще не смотрела…

От этого крика, который прозвучал чересчур реалистично, Катя вздрогнула и очнулась. Она села, обхватила руками коленки и задумалась:

«Действительно. Пока жива, нужно снова попытаться отсюда выбраться. Может быть выход где-то совсем рядом… К тому же, от того, выберусь ли я отсюда, или нет, зависит, кроме моей, и еще одна жизнь – жизнь Петра. Я не имею права сдаваться. Буду бороться до тех пор, пока не упаду без сил!»

Она вдруг вспомнила слова Петра. Те слова, которые он произнес только что, появившись в ее видении.

«Что это он там говорил? «Посмотри туда, куда ты еще не смотрела…» И куда же я еще не смотрела? Позади – коридор, ведущий обратно в погреб, справа и слева – бетонные стены, впереди – тупик, в виде такой же бетонной стены… Да вроде бы я все, если и не осмотрела, то ощупала – точно. Что я упустила? Куда мне надо посмотре… Стоп! Я же не смотрела наверх!»

С этой мыслью Катя вскинула голову и тут же вскрикнула от неожиданности. Прямо над ней светился белесоватым, еле заметным светом идеально ровный круг. Катя медленно встала на ноги и протянула руки к кругу. Ее пальцы чиркнули по металлу.

– Да это же люк! – вне себя от безумной радости закричала Катя. Она подпрыгнула и попыталась толкнуть люк снизу вверх. От удара люк чуть приподнялся, но тут же снова встал на свое место.

– Тяжелый, зараза. Как же до тебя добраться? – поняв, что путь к спасению совсем рядом, Катя полностью успокоилась и теперь деловито обдумывала техническую сторону решения этой проблемы.

«Мне нужно на что-нибудь встать и вытолкнуть этот люк наружу. На что же мне встать?»

– Блоки! – Катя неожиданно вспомнила о тех бетонных блоках, которые она полчаса назад с таким трудом выломала из стены погреба.

Она наощупь добралась до погреба, взяла сразу два блока и вернулась к люку. Положив блоки прямо