Рихард: «Не было никакого нового духа. За время отпуска мы сильно отдалились друг от друга. Понадобилось очень много времени, чтобы к нам вернулась уверенность, необходимая для нормального совместного творчества».
Рихард, засидевшийся в студиях, хотел прежде всего быть на сцене и агитировал за новый гастрольный тур, однако «раммштайновская демократия», при которой все решения принимаются только после всеобщего одобрения, заставила его подчиниться большинству. Решено было сначала записать альбом, а уж потом отправиться на гастроли с новым материалом. Подготовка шла медленно и далась раммштайновцам очень тяжело. Совместить шесть разных представлений о том, как должен выглядеть результат, было действительно почти непосильной задачей.
Пауль: «Мы, безусловно, хотели, чтобы этот альбом отличался от предыдущих. Но на этом наша общность заканчивалась. Наш басист Оливер любит странные, зловещие и пугающие ритмы. Флаке хочет всегда чего-то оригинального и не любит простых гармоний. Шнайдер любит метал. Тиллю нравится все — от классики до готики. Рихард любит рок. А я вообще не делю музыку на направления. Я просто хочу делать нечто такое, что не делает никто!»
Работа над альбомом началась в Америке, в студии «Sonoma Mountain», расположенной севернее Сан-Франциско. «Мы выбираем место для работы в надежде, что оно вдохновит нас или хотя бы позволит отдохнуть, — рассказывает Рихард. — Наша музыка обычно холодная и мрачная, и когда мы выходим после работы на улицу, совсем не хочется идти по снегу и по темному Стокгольму, например. Хочется расслабиться на солнышке или немного развлечься. В Америке такое место как раз легко найти».
Справедливости ради надо упомянуть, что первые попытки что-то записать были сделаны чуть ранее в Лос-Анджелесе, — студия находилась в доме, в котором в свое время снималась большая часть сцен фильма «Шоссе в никуда». Но из этого ничего не получилось, так как студийное оборудование, по мнению музыкантов, было настроено не под их стиль.
Таким образом, большая часть альбома записывалась как раз в солнечном и теплом Сан-Франциско. Затем в Лос-Анджелесе были дописаны вокал и гитары. Финальным сведением занимался, как всегда, Якоб Хеллнер, и, как всегда, в Стокгольме. Результат работы — семнадцать песен, из которых для альбома были отобраны, как обычно, одиннадцать. Как мы теперь можем услышать, результат идейных разногласий превратился в нечто большое и цельное. Рихард по этому поводу пришел к оригинальному умозаключению: «В Rammstein между нами всегда должна быть какая-то напряженность, чтобы.получилось что-то значительное!»
В целом альбом, получивший после долгих споров название «Liebe ist für alle da» («Любовь есть для всех»), оставляет благоприятное впечатление прежде всего потому, что его звук во многом — возвращение к принципам раннего Rammstein. Он тяжел и не разбавлен, энергичен и, по меткому замечанию самих раммштайновцев, «полон огня и жизни».
А в остальном — все как всегда. Тилль написал для альбома полные черного юмора и самоиронии, местами зловещие тексты.
Открывает «Liebe ist für alle da» композиция «Rammlied» («Рамм-песня»), выдержанная в традиционном раммштайновском стиле, по сути она является своеобразным новым гимном группы. После помпезного вступления:
следуют традиционные взрывные рефрены и зубодро бильные металлические аккорды, передающие эффект массовой истерии. В этой глубоко самоироничной композиции раммштайновцы предстают в образе диктаторов,
ведущих за собой покорные народные массы, и заодно не просто говорят, скорее кричат: «Rammstein вернулся!!!»
Следующая композиция альбома, «Ich tu dir weh» («Я делаю тебе больно»), посвящена извращенному сексуальному насилию и весьма прямолинейна по тексту:
Композиция «Weidmanns Heil» («Удачной охоты»), записанная тоже в быстром и жестком стиле, сопровождается звуками охотничьих рожков. Эта песня, навевающая образы страшной сказки, — своеобразная ода охоте. Но не на зверей, а на неких сказочных «молодых ланей», для большей очевидности это можно было прямо назвать «охотой на самку человека»:
