Мои родители смотрятся как нельзя лучше, хотя и выглядят до смешного молодыми, как юные актеры, играющие пожилых людей, и меня пронзает мысль, что они всегда выглядели именно так. Разумеется, они на целое поколение младше, чем родители Фрэнсис, но я с грустью замечаю, что их желание выглядеть благополучной семьей шито белыми нитками.

Мой симпатичный младший брат Фил наблюдает происходящее с саркастичной отстраненностью елизаветинского распутника, присутствующего на театральном представлении. Для него это всего лишь любопытное, но едва ли увлекательное зрелище. Может быть, он сомневается, что я справлюсь? Он ничего не говорит и потягивает свое пиво. Он пьет за мое здоровье, молча поднимая бокал, когда я смотрю на него, и слегка усмехается.

Мой шафер — Кит Галлахер. Нашей дружбе уже больше десяти лет. Уйдя из школы в пятнадцать лет, он пошел работать подмастерьем в компанию Parson, огромную фирму в Байкере, занимающуюся инженерным делом. Он начинал с должности простого рабочего, закончил вечернюю школу и в конце концов достиг высокой квалификации в машиностроении. Это человек, который поистине всего добился сам. Уже много лет он является моим героем и главным вдохновителем моих музыкальных устремлений. Кит всегда верил в меня, даже тогда, когда больше никто не верил, вот почему я выбрал его своим шафером. Вот и теперь, когда я, первый среди моих друзей-ровесников, вступаю в брак, Кит снова поддерживает меня, как некоего начинателя.

Джерри и все члены нашей группы тоже присутствуют здесь, а также некоторые музыканты из Phoenix и Big Band. Мы собираемся вокруг пианино, и я пою несколько песен для моей невесты. Затем я возвращаюсь в дом своих родителей, абсолютно трезвый.

Церковь св. Павла — это обычная приходская церковь, окна которой выходят на берег реки Тайн, которая непоколебимо несет свои воды в грозную, волнующуюся пучину Северного моря. Рядом с церковью у реки стоит памятник, поставленный в честь местного героя, великого адмирала Коллингвуда, который был заместителем главнокомандующего при Нельсоне, во время Трафальгарской битвы. Сегодня великолепный ясный северный день, дует легкий юго-западный морской ветер и небо похоже на громадный полупрозрачный голубой купол. У меня в ушах звучит главное наставление Нельсона, когда мы с Китом целеустремленно и со значительным видом входим на церковный двор. Оно гласит, что Англия ждет от каждого человека достойного исполнения своего долга; и мы ее не подведем.

Нашу свадьбу нельзя назвать пышной, но церковь выглядит очень красиво, украшенная весенними цветами и освещенная лучами утреннего солнца, проникающими сквозь оконные витражи. На мне синий вельветовый костюм с галстуком, я взволнован и счастлив. В кармане у Кита лежит кольцо, которое я неделю назад купил на рынке в Портобелло. Я знаю, что кольцо в полной сохранности, потому что специально попросил Кита проверить карманы, пока мы ехали в машине. При этом Кит почему-то выглядит даже более взволнованным, чем я, как будто ему, а не мне, предстоит пройти этот странный ритуал.

Джерри исполняет на старом церковном органе несколько двухголосных инвенций Баха, которые он старательно репетировал всю предыдущую неделю. Он изо всех сил давит на педали, чтобы сохранить полноту звука, и лицо его исполнено честолюбивой решимости доиграть до конца, не сделав ни одной ошибки.

Церковь заполнена на треть. Родственники и друзья Фрэнсис стоят с одной стороны алтаря, мои — с другой. Когда мы с Китом шагаем по центральному проходу, я замечаю во втором ряду знакомого пса по кличке Баттонс. На нем — большой ошейник из синего вельвета, и морда у пса такая несчастная, словно кто-то украл у него сахарную косточку. Я сочувственно глажу его по голове, но он угрожающе рычит на меня, и Лена пытается его утихомирить.

Моя мама уже плачет и одновременно пытается улыбнуться. Ее лицо опухло, а глаза блестят от слез. Отец устремил бесстрастный взгляд на распятие над алтарем. Бабушка светится от удовольствия, что ей представился случай надеть новую шляпку, а старина Том выглядит недовольным и, видимо, предпочел бы сейчас оказаться в каком-нибудь другом месте. Тем не менее и он сделал над собой усилие: на голове его красуется аккуратный пробор.

Мы с Китом ждем, и в этот момент я принимаю решение, что приложу всю силу воли, чтобы наш с Фрэнсис брак не повторил историю брака моих родителей. Несгибаемый Джерри принимается за очередную прелюдию, но она неожиданно обрывается именно в тот момент, когда невеста и ее отец появляются в дверном проеме. Наш незадачливый органист, не растерявшись, на ходу импровизирует величественный марш, под который они идут к алтарю. Фрэнсис одета в простое белое платье, а ее темные волосы украшены скромными цветами. Она смотрит мне прямо в глаза. Теперь уже все присутствующие повернулись к входящим. Мама начинает плакать еще сильнее. Лена сочувственно смотрит на нее с другой стороны центрального прохода. Джо Томелти решительно шагает рука об руку со своей дочерью, излучая благожелательность на всех собравшихся.

Священник проводит церемонию на одном дыхании, и, если не считать маленькой заминки, когда Кит пытается нащупать кольцо в своем кармане, все проходит гладко. Фрэнсис произносит свои обеты с уверенностью актрисы, и я стараюсь ей соответствовать. Когда мы, уже в качестве мужа и жены, направляемся по центральному проходу к выходу из церкви, Джерри больше не может сдерживаться и радостно начинает «The Tokyo Blues», оскорбив религиозные чувства присутствующих, но страшно порадовав меня.

Мы скромно отмечаем событие в ресторанчике через дорогу, и Джо произносит короткую речь со своим сценическим ирландским акцентом: «Мне сказали, — говорит он, — что, если мне когда-нибудь придется произносить подобную публичную речь, я должен буду встать, сказать и заткнуться!» Сказав это, он немедленно садится снова.

После нескольких речей с наилучшими пожеланиями, произнесенных людьми, не привыкшими говорить на публике, нам пора уезжать. Я, Фрэнсис и ее пес садимся в машину, а все остальные машут нам, стоя на тротуаре, словно мы отправляемся в атлантический вояж. На самом деле нам предстоит проехать шестьдесят миль на север к замку Бамбург. Одна ночь в маленьком отеле — это все, что мы можем себе позволить в качестве медового месяца. Зато из окон нашей комнаты виден величественный замок на древней скале вулканического происхождения, возвышающийся между спокойным свинцового цвета морем и песчаными дюнами. Замок был построен саксонским королем по имени Ида. Именно здесь Роман Поланский снял своего «Макбета». Отсюда всего несколько миль до священного острова

Линдисфарн. Крепость, возвышающаяся на вершине скалы, — драматический символ мощи и стойкости, а также жестоких поворотов истории. Вот почему это, вероятно, не самое романтическое место для начала брака. Тем не менее, этот образ навсегда останется со мной, а его двусмысленность станет яснее с годами. Кроме того, Бамбург — это родина Грейс Дарлинг, еще одной морской знаменитости. Она рисковала своей жизнью, во время ужасного шторма выйдя в открытое море, чтобы спасти оставшуюся в живых команду парусника, разбившегося о камни к югу от здешних островов. В девятнадцатом веке каждую годовщину этого события отмечали, как праздник, а Грейс превратилась в олицетворение женского героизма. Маленькая лодка по-прежнему находится в местном музее и выглядит слишком хрупкой, чтобы противостоять морской стихии и выдержать сильнейший шторм. Образ этой лодочки тоже останется со мной навсегда.

Мне странно ощущать нас мужем и женой, как будто мы вдруг снова стали чужими людьми. Мы снова чувствуем какое-то смущение, страх, недоверие друг к другу, несмотря на то, что в церкви и в присутствии членов наших семей мы играли свои роли с такой уверенностью. Мы проводим весь день, гуляя по древнему церковному двору, рассматриваем старые, посеревшие от времени и дождей надгробные камни, окруженные кустами сирени, подсчитываем время жизни лежащих здесь людей. Некоторые из них прожили трагически мало, другие дожили до старости. Здесь лежат супруги, которые умерли в один год, друг за другом, как будто тому из них, кто остался один, не имело больше никакого смысла жить. Жизнь кажется такой случайной, такой преходящей. Мы оба осознаем, что игры закончились, что брак — это страшная ответственность и что нам придется быть очень внимательными друг к другу. Туча ненадолго закрывает солнце, поднимается холодный, северо-восточный ветер, который срывает цветки с кустов сирени и загоняет нас в дом.