причёской, будет собой гордиться, и очень-очень стараться.
Однажды во дворе с Ольгой встретилась. Они давно не виделись, как раз после того вечера в клубе. Тогда они не раз сталкивались взглядами, и Насте становилось не по себе от злости и возмущения подруги её действиями, а сейчас, спустя пару недель, никак не могла вспомнить те ощущения. Будто не две недели, а два года прошло. Ей уже было не до Ольги, за это время она столько всего пережила, что, кажется, даже повзрослела. И теперь лишь кинула на подругу (бывшую! Постоянно об этом забывает) заинтересованный взгляд, гадала, что у той на уме, и как она пережила отъезд Маркелова. А Ольга вместо этого поинтересовалась:
— На работу не вернёшься?
— Нет. Я собираюсь на другую устраиваться.
— Кем? — заинтересовалась Оля.
Настя решила не таиться, повода не видела.
— Секретарём.
— Родители помогли?
— Да, мама. У неё там знакомая работает.
— Повезло.
На это Настя никак не отреагировала. Всё ждала, о чём Ольга ещё её спросит. Почему-то была уверена, что без упоминании имени Сергея не обойдётся. Но вместо этого услышала вопрос об Аверине.
— Вы помирились?
— Нет.
— Как это? Вас же видели… вместе.
Настя едва заметно усмехнулась.
— Тебе хочется, чтобы мы помирились?
Ольга вцепилась в ремень своей сумки.
— Так и будешь со мной всю оставшуюся жизнь сквозь зубы разговаривать?
— Может быть. Я теперь не знаю, чего от тебя ждать.
Ольга надула губы.
— Но он же уехал. Ни тебе, ни мне не достался. Чего ругаться-то?
Солнцева сбилась с шага и остановилась. Ольге пришлось на неё обернуться.
— А он мне был не нужен, Оль. Ты из-за своей идиотской ревности жизнь мне испортила. А теперь пытаешься сделать вид, что всё идёт, как надо? Я подыграть тебе должна? А у меня вот не получается.
— Не нужен? — Она неприятно усмехнулась. — Да, я видела, как он был тебе не нужен. И не только я, все видели. И Сашка тоже. И даже после этого он пытается с тобой помириться. А ты гордую из себя строишь? Ну, строй. Останешься у разбитого корыта.
— Не твоё дело, кого я из себя строю! И ты понятия не имеешь, что я пережила за прошлый месяц. Когда от меня все отвернулись. А всё потому, что ты кому-то что-то наболтала!
Ольга вздёрнула подбородок, выглядела уязвлённой, и соглашаться с Настиными обвинениями не спешила.
— Всё ты врёшь, — сказала она наконец. — Думаешь, никто не замечал, как вы друг на друга смотрели? Все видели. Ты сначала с ним по городу гуляла, улыбалась скромно, а потом говорила, что он тебе не нужен. Тебе не нужен, но и мне не достанься, да?
— Я никогда и ничего не делала тебе во вред. И если Серёжка не обратил на тебя внимания, это не моя вина.
— Он обратил, обратил! Но потом опять ты вмешалась! Ты пришла, вся такая разряженная, красавица, блин, и увела его! Мне назло!
Настя задохнулась сначала от возмущения, потом от обиды. Что ж, пусть маленькая, но справедливость, в Ольгиных словах была. Она ведь, действительно, так поступила, не задумалась тогда о последствиях.
— Я тебе с самого начала говорила, что он бабник. Так чему ты удивляешься?
— Ничему я не удивляюсь, — сказала Ольга, глядя на неё с неприязнью. — Я давно ничему не удивляюсь. Это только ты из себя оскорблённую невинность строишь, а у меня такой привычки нет.
— Ты уверена?
— Да! Кстати, куда вы делись тогда из клуба? Мы вас искали, ждали, а вы исчезли в неизвестном направлении. Сашка этим пока не интересовался? Где ты была… с Серёжкой, — передразнила её же Ольга. А Настя поняла, что начинает краснеть. Чтобы хоть как-то скрыть смущение, решила разозлиться. От злости ведь тоже краснеют, да?
— Тебе какая разница? Тебя он туда не позвал ни разу, хотя ты месяц за ним хвостом ходила. Может, поэтому и не позвал? Не знал, где спрятаться, — процедила Настя последние слова сквозь зубы и, не прощаясь, направилась в сторону своего подъезда. Если честно, её трясло — и от страха, и от негодования. Невозможно было предугадать, что Ольга прочитала по её лицу, и что ещё наговорить о ней может.
Сашка приехал только через выходные. По телефону просил прощения, умолял её не делать никаких выводов, обещал приехать скоро-скоро, и даже сумел Настю рассмешить. А когда вернулся, к ней явился с цветами. При этом не позвонил в дверь, как все нормальные люди, а в окно полез, с букетом наперевес.
— Ты что, с ума сошёл?! — Настя замерла посреди комнаты, не зная, как реагировать. Потом кинулась тонкие занавески отдёргивать, чтобы Аверин их случайно не сорвал. Он, наконец, оказался в комнате, правда, несколько неуклюже приземлился на пол, но тут же поднялся, и пригладил растрепавшиеся волосы. И цветы ей протянул. Только после этого заулыбался и выдохнул:
— Привет. Это тебе.
Настя смотрела на него с проницательным прищуром. Потом цветы взяла, понюхала красные розы.
— Спасибо.
Аверин смешно развёл руками.
— Я приехал, как и обещал.
— Молодец.
— И всё?
От ответа Настю избавил отец, дверь в её комнату открыл, видимо, привлечённый шумом, Сашку увидел, вначале слегка нахмурился, соображая, как тот в комнату его дочери попал, а когда догадался, хмыкнул. Взглядом их посверлил, и дверь закрыл.
— Зачем ты в окно полез? — спросила Настя.
Саша плечами пожал.
— Не знаю, подумал, что это… романтично.
Романтично? Запомнить день, когда Аверин произнёс это слово вслух, обязательно.
— Насть, я соскучился. — Он подошёл к ней сзади и обнял, уткнулся носом в её шею. Он так привычно навалился на неё, задышал горячо, руками обхватил, а Насте неожиданно стало не по себе. Она этого не ждала. Почему-то. Почему не ждала? Раз они две недели говорили по телефону, а это ведь что-то да значит. Позволила себя поцеловать в щёку, потом осторожно вывернулась из его рук. Взяла с полки вазу.
— Пойду воды налью. Тебя покормить?
— Нет, меня мать накормила.
— Значит, не бегом ко мне кинулся, в окно карабкаться. Это хорошо, голова ещё на месте.
Он усмехнулся.
— Ну… да, для начала основательно подкрепился.
Когда Настя в комнату вернулась, Сашка уже сидел на диване, на подлокотник навалился и оглядывался с видимым удовольствием. А Солнцева совершенно некстати вспомнила, что они с Маркеловым… на этом самом диване… С Сашкой ни разу у неё дома любовью не занимались, Насте всегда неловко было, а вот Маркелова пустила в святая святых.
Зачем она об этом думает?
— Говорят, вы с Ольгой снова разругались.