контролировать.

— Девчонки, вы чего? Успокойтесь.

— Насть, — начал не на шутку обеспокоенный Маркелов, и даже за руку её взять попытался. Солнцева на шаг отступила, на Сергея посмотрела, желая и ему высказать всё, что думает, о том, что это он виноват в сложившейся ситуации, а ведь она его предупреждала и не раз, но не успела. Сашка из-за кустов выскочил, и без всяких лишних слов двинул Маркелову кулаком в челюсть. Ольга завизжала, Сергей упал на спину и в первые секунды не шевелился, оглушённый, а Настя замерла в шоке. Вроде бы долю секунды назад Маркелов её за руку держал, а сейчас уже лежит на земле, а Аверин кричит, угрожая ему. Он ещё сделал шаг, к Сергею наклонился, не обращая внимания на Лера, который его оттащить пытался, снова замахнулся, а Настя вдруг что есть силы толкнула его.

— Ты сдурел?! Ты что делаешь?

Саша отскочил и теперь уже на неё посмотрел разъярённо.

— Что? Жалко стало? Я же говорил тебе: не ходи к нему! Не утерпела?

— Мозги включи, наконец! — крикнула ему Настя, и на корточки перед Сергеем присела, с тревогой вглядываясь в его лицо. Он, к тому моменту, уже сел, головой потряс, приходя в себя, потом рукавом рубашки кровь с разбитой губы вытер. Пытался взгляд на её лице сфокусировать, а ещё выглядел ошарашенным.

— Серёж, как голова? Кружится?

Маркелов странно выдохнул, надув щёки, поморгал, а Настя пальцем ему подбородок подняла, надеясь хоть так кровь остановить.

— Насть, пойдём.

Она оглянулась через плечо, одарила Аверина красноречивым взглядом. А он повторил, более настойчиво и даже руку к ней протянул:

— Пойдём.

— Зачем? — огрызнулась она. — Чтобы ты дома меня в косяк впечатал? — Настя обвела всех присутствующих выразительным взглядом, особенно досталось Ольге и Саше. — Вы оба спятили, у вас воображение больное. — Она помогла Сергею подняться.

— Насть, если ты уйдёшь… — угрожающе продолжил Аверин, но Настя и в этот раз его перебила.

— Если бы ты мозги не пропил, я бы не ушла. Ольга вон тебя выслушает, у вас много общих тем для разговора.

— Я только правду сказала!

— Лучше бы ты думала, прежде чем говорила!

— Настя! — рявкнул Аверин.

Маркелов всё-таки выпрямился, головой осторожно покрутил, к невероятно болевшей скуле ладонь прижал, и спросил:

— Что, чёрт возьми, происходит?

Ответить ему никто не пожелал.

На третий вечер, что Настя дома провела, за закрытой дверью собственной комнаты, даже родители забеспокоились. Когда после ужина дочь молча поднялась из-за стола и направилась к себе, Юрий Николаевич не выдержал и спросил:

— Ты что, и Сашку провожать не пойдёшь?

Насте пришлось остановиться и обернуться, хотя разговаривать с родителями настроения не было. Ей и так было не по себе, она прекрасно знала, что Саша уезжает сегодня вечером, и просто сидеть дома, ничего не предпринимая, было очень тяжело. Но она не могла смириться с его отношением, с тем, что он ей наговорил, что натворил, во что поверил, и с тем, что за прошедшие три дня и не подумал прийти к ней, и если не помириться, то хотя бы прояснить ситуацию. А Саша не пришёл. Настя несколько раз видела, как он проходил мимо окон их квартиры, бросал осторожные взгляды, но неизменно отворачивался, словно знал, что она за ним наблюдает из-за занавески. А Настя столько слёз за эти дни пролила, что эту самую занавеску можно было выжимать. В голове по-прежнему не укладывалось, как она могла попасть в такую жуткую ситуацию. И огорчало больше всего даже не реакция и неадекватное поведение Аверина, а то, что Ольга сделала. С какой лёгкостью она отказалась от многолетней дружбы, а всё из-за влюблённости, точнее, из-за ревности и обиды. А слух о том, что в Сашкино отсутствие Настя гуляла с Маркеловым, по двору разлетелся в мгновение ока, и теперь, стоило ей показаться на улице, на неё все смотрели косо. И ладно бы друзья, ровесники, с которыми она общалась достаточно близко, но ведь и взрослые люди. Как оказалось, даже старушки, сплетничающие на лавочках, всё знали о её личной жизни. Настя раньше не задумывалась о том, что их с Сашей отношения у всех на виду. Все давно привыкли, что они пара, встречаться начали, когда она ещё в школе училась, и их дальнейшая женитьба должна была стать закономерным продолжением отношений. А тут неожиданно всё рухнуло, и из-за кого? Из-за Серёжи Маркелова, москвича! Вот это «москвич», больше всего раздражало. На Насте словно клеймо поставили: связалась с приезжим, дурочка, за лучшей жизнью погналась! И невозможно было доказать, что это не так, что у неё и в голове ничего подобного не было, что всё это придумано и даже не ею, а больным воображением подруги её детства. Может, поэтому и не верили?

Настя к косяку плечом привалилась, глядя на родителей, и не зная, что им ответить.

— Сходи, — посоветовала мама. — Сколько можно дуться?

— А что, похоже, что я дуюсь?

Отец недовольно глянул исподлобья.

— Всыпать бы вам обоим, — проговорил он. — То жениться собрались, потом разговаривать перестали. Вам лет-то сколько?

Настя насупилась совсем как в детстве, когда её за какую-нибудь проделку отчитывали, и руки на груди сложили.

— Я ничего не делала, а если он считает по-другому, то это не моя проблема. За что я должна просить прощения? Я ничего не делала!

Родители переглянулись. Стало ясно, что неприятные слухи и до них дошли. Настя гордо расправила плечи.

— Сам придёт, — решила она, наконец. — Вот пусть едет и подумает… Может, если с дружками каждый вечер проводить не будет, то мозги на место встанут, а если нет… Я ни в чём не виновата! — закончила она с отчаянием.

Галина Викторовна пришла в комнату дочери чуть позже, на край дивана присела и решительно поинтересовалась:

— Объясни мне, что происходит.

Насте пришлось чуть сдвинуться, убрать ноги, чтобы маме было удобнее сидеть, книгу закрыла. Если честно, даже вспомнить не могла, о чём читала. Просто переворачивала страницы, когда текст кончался, а думала совсем о другом. О том, что, наверное, не переживёт, если Сашка уедет и всё-таки не решит с ней поговорить перед отъездом. Они ещё никогда так серьёзно не ругались, никогда он не подозревал её в измене. Оказывается, это ужасно — чувствовать себя настолько беспомощной.

— Сходи и поговори с ним, — посоветовала Галина Викторовна, выслушав дочь. — Это ребячество какое-то. Почему он поверил Ольге, а не тебе?

— Вот и я об этом думаю.

— Так поговори с ним!

— А ты думаешь, я не пыталась? Но он упёрся, он когда меня видит, говорить может только о Маркелове!

Галина Викторовна внимательно на дочь смотрела.

— А ты что об этом Маркелове думаешь?

Настя поджала губы.