– Хочешь увидеть, чем я занимаюсь? Тогда пошли со мной. Давай посмотрим, что произойдет, когда избалованная принцесса столкнется лицом к лицу с несчастными сиротами.

Амира не стала говорить ему, что она живет как принцесса, потому что он сам этого хочет. Это он открывал для нее счета в самых дорогих бутиках, подумала она с болью в сердце. Впрочем, она сама решилась на брак с Марком, и нечего теперь роптать на судьбу.

Вместо того чтобы спорить, она пошла за мужем, шелестя длинным подолом желтого сарафана. Когда они поднялись по лестнице обветшалого здания, из комнаты, находящейся рядом со входом, выглянул пожилой мужчина. Амира краем глаза заметила на столе огромный букет цветов…

– Отец Томас. – В голосе Марка звучало глубочайшее уважение. – Это моя жена Амира.

Мужчина улыбнулся.

– Моя дорогая, я так рад наконец познакомиться с тобой.

Отец Томас подошел к двери и протянул руки. В его бледно-голубых глазах было столько мудрости и спокойствия, что он казался святым. Испытывая благоговейный трепет, Амира подошла к отцу Томасу, и он расцеловал ее в обе щеки. Хотя кожа на его руках была тонкой, словно пергамент, они были сильными, как у молодого мужчины.

– Это большая честь для меня, святой отец.

Амира пожалела, что надела сарафан. В Зульхейле на такие встречи полагалось ходить в строгой одежде.

Отец Томас улыбнулся.

– Ты славная девушка. У тебя добрая душа.

От неожиданного комплимента у нее на глазах выступили слезы. Этот человек увидел ее душу, а не только внешнюю оболочку.

– Ты правильно поступил, сын мой. Полагаю, ты хочешь отвести ее к мальчикам. Ступай, дочь моя. Мы поговорим позже.

Амира улыбнулась, получив больше тепла от этого сухого старичка, чем за всю жизнь от собственного отца.

– Обязательно.

Повернувшись, она последовала за Марком.

Когда они отошли на достаточное расстояние, он язвительно прошептал:

– Отличный спектакль, дорогая, но детей тебе так просто не одурачить. – Внезапно он остановился. – Черт побери, о чем я только думал? Мне не следовало приводить тебя сюда. Они и так уже слишком настрадались. – Горечь, прозвучавшая в голосе Марка, удивила ее. – Теперь уже слишком поздно. Смотри, не причини им боль.

Прежде чем она успела что-либо спросить, они оказались в просторной кухне. Десять мальчиков в возрасте от пяти до четырнадцати лет пытались что-то приготовить. На полу была рассыпана мука, но ее внимание привлек звонкий детский смех. Затем они увидели ее, и смех затих.

– Мальчики, это моя жена Амира. – Хотя тон Марка был ровным, она чувствовала, как он напряжен. Дети смотрели на нее настороженно.

– Я рада видеть вас, – сказала она, улыбаясь, но не получила ответа даже от самого младшего из них.

Амира не стала паниковать. Она обожала детей, и они всегда были ее друзьями, когда старшие женщины отталкивали ее. Не обращая внимания на муку, рассыпанную на полу, Амира села на корточки рядом с самым маленьким. – Как тебя зовут, laeha?

Его глаза расширились от удивления, но он не отвернулся.

– Брайан, – прошептал мальчик.

– Что ты готовишь, Брайан? – Он был таким худым, что ей захотелось посадить его на колени и накормить.

– Яблочный пирог… на десерт.

– Я никогда не ела яблочного пирога, – призналась Амира.

– Никогда? – удивился кто-то. Она поднялась.

– Я не американка. У меня на родине не готовят яблочный пирог.

– Откуда ты? – спросил темноволосый мальчик.

– Из Зульхейла. Это в пустыне. Поэтому ваша страна кажется мне слишком зеленой. Здесь повсюду что-нибудь растет. – Ее до сих пор приводило в замешательство то, что цветы росли прямо в траве. Она старалась не наступать на них, потому что в пустыне цветы были большой редкостью.

Мальчик в очках улыбнулся.

– Я читал о Зульхейле в Интернете. Ты похожа на людей с фотографий, которые я видел, но одета по- другому.

– Я пытаюсь… Марк, подскажи мне слово. – Она бросила на него взгляд через плечо, думая о том, кто так сильно ранил его, что он не мог доверить ей свои секреты. И почему эти сироты так ему дороги.

– Что? – Он неподвижно стоял, скрестив руки на груди и недоверчиво прищурившись.

Амира улыбнулась мужу, обращаясь с ним с той же нежностью, что и с детьми. Она начала понимать,