Золотисто-карие глаза внимательно смотрели на девушку.

— А как вы думаете, почему?

Вновь залившись краской, Хоуп наклонила голову, изучая свои переплетенные пальцы.

— Понятия не имею… Яспросила просто так, из любопытства.

— Вы очень сексуальны.

Широко открыв глаза, она недоверчиво посмотрела на Андреаса.

— Вы серьезно?

— Поверьте слову знатока, — невозмутимо отозвался тот.

Пухлые губы Хоуп изогнулись в улыбке. Ей импонировала искренность собеседника. Он, несомненно, питал слабость к женскому полу и имел за плечами немало романов. Что в этом плохого? Редкая женщина устояла бы перед подобной красотой.

Зато девушку взволновали его слова о том, что она сексуальна. Хоуп привыкла считать себя некрасивой, слишком заурядной и толстой. Вот уже много лет она вела войну с собственным телом, безнадежно мечтая похудеть. Хоуп перепробовала все возможные диеты и изнуряла себя физическими упражнениями. Вес ее колебался с переменным успехом, но заветная стройность фигуры по-прежнему казалась чем-то недосягаемым. Даже самый любящий человек — родная мать огорченно вздыхала, глядя на нее, и стыдила дочь за чрезмерный аппетит.

И вот теперь этот ошеломляюще красивый мужчина счел ее интересной. И даже… назвал ее сексуальной. Она вдруг подумала, что могла бы любить Андреаса до конца дней, поскольку благодаря ему ощутила себя привлекательной женщиной.

— А чем занимаетесь вы? — непринужденным тоном спросила она.

— Финансами.

— Наверное, проводите весь день за столом, не отрывая взгляда от цифр. Довольно скучная работа. Впрочем, должен же кто-то ее выполнять. — В голубых глазах Хоуп светились симпатия и сочувствие.

Для Андреаса не существовало ничего важнее в мире, чем его деловые успехи. Однако ему часто приходилось сталкиваться с женщинами, которые, совершенно не разбираясь в финансах, демонстрировали притворный интерес к этой сфере, пытаясь таким образом произвести на него впечатление. А вот Хоуп и не думала прибегать к подобным уловкам. Невольная улыбка осветила его лицо.

— Не хотите шоколада? — спросила она, порывшись в сумочке и извлекая большую плитку.

— Да… пока он еще не растаял, — Андреас со смехом протянул руку к шоколаду, который Хоуп держала в опасной близости от огня, и отломил кусочек, любуясь огромными голубыми глазами и изгибом пухлых сочных губ. Он еще помнил вкус этих губ, и неожиданное желание вновь ощутить податливую мягкость женского тела завладело им.

— О… — Хоуп с блаженным видом прикрыла глаза, наслаждаясь вкусом шоколада.

В эту минуту у нее было такое по-детски трогательное выражение лица, что Андреас зачарованно засмотрелся на нее. Интересно, как выглядела бы она в минуту страсти?

Ресницы девушки дрогнули.

— За шоколад я готова отдать все на свете…

Хоуп умолкла, заметив, как жарко вспыхнули его глаза, и, даже не сознавая этого, подалась навстречу ему, приоткрыв губы. Андреас с глухим стоном опустился на колени и припал к ее устам в долгом поцелуе.

— Я буду покупать тебе шоколад каждый день, — хрипло пообещал он, наконец отодвинувшись.

— Знаешь… я вовсе не намеревалась спровоцировать тебя, — с тревогой в голосе пролепетала Хоуп.

— Я знаю. — Пальцы Андреаса дотронулись до пухлых щек девушки. — Твоя откровенность только добавляет тебе очарования.

— Люди считают меня чересчур прямодушной…

— Но я думаю по-другому, — поспешил уверить Андреас, заключив лицо Хоуп в ладони. — Я так страстно желаю тебя, что готов забыть обо всем на свете. Со мной это впервые.

Хоуп тоже не узнавала себя. Необъяснимое изменение произошло с ней, стоило Андреасу поцеловать ее. Словно по мановению волшебной палочки, девушка ощутила себя обольстительной красавицей. У нее было такое ощущение, что она, как цветок, распускается навстречу благодатным теплым лучам.

— Со мной это тоже впервые, — задыхающимся от волнения голосом призналась Хоуп.

Пальцы Андреаса расстегнули пуговицы пальто. На мгновение он замер, неожиданно смутившись от собственных сорвавшихся с языка слов.

— Наверное, мы оба сошли с ума…

Хоуп положила ладони ему на грудь.

— Тсс… Не говори ничего… — умоляюще прошептала она.

Осторожно уложив ее на пальто, Андреас с жадностью припал тубами к бархатисто-нежной шее.

— Если захочешь остановить меня, скажи…

Но Хоуп смиренно покорилась неизбежному.

Прожив на свете двадцать восемь целомудренных лет, сейчас она собиралась изменить привычной добродетели ради одной украденной у судьбы ночи и изведать сладость греха.

Андреас расстегнул бюстгальтер и, любуясь в отблесках костра округлостями пышной груди, восхищенно простонал:

— Ради твоего тела я готов умереть.

Плывущая по волнам сладостной истомы Хоуп приоткрыла глаза, желая убедиться, не шутит ли он. Благоговейное выражение его лица было ей ответом. Мужские пальцы принялись осторожно гладить грудь, поигрывая с нежными розовыми сосками, мгновенно отвердевшими. Жаждущее наслаждения тело горело огнем, и Хоуп не заметила, как бедра ее сами собой пришли в движение. Весь окружающий мир исчез, остались лишь Андреас и ласки, которые он ей дарил.

Его искусный рот продолжал дразнить бугорки сосков, заставляя тело Хоуп трепетать от страсти. Эта мучительно-сладостная дрожь нарастала с каждой секундой, становясь невыносимой. Чувствительность кожи обострилась до предела, и самое легкое прикосновение отзывалось тянущей судорогой внутри.

— Андреас… — умоляюще простонала она, когда он наконец дотронулся до наиболее жаждущей его ласки точки.

— Я больше не в состоянии… — отрывисто произнес изнемогающий от желания Андреас. Никогда прежде ему не доводилось испытывать столь острое возбуждение.

Всепобеждающая инстинктивная потребность полностью подчинила себе Хоуп, достигнув своего пика. Лицо Андреаса расплывалось перед ее глазами. Два тела слились воедино. С глухим стоном он проник в горячую, жаждущую наслаждения плоть, встретив неожиданное сопротивление.

— Ты девственница? — в шоке спросил он.

— Не останавливайся, — прошептала Хоуп, обвивая его руками.

Андреас, повинуясь, провел ее через краткую боль и обучил быстрому и неистовому ритму, естественному, как сжигавшее их желание. Вскоре благодаря его ласкам Хоуп познала вершину доселе неизведанного экстаза. Обессилено лежа в полумраке и постепенно возвращаясь к реальности, она ощущала себя глупой, умиротворенной и одновременно очень счастливой.

Золотистые глаза с нежностью смотрели на нее. Заботливо закутав девушку в пальто, Андреас заключил ее в объятия и поцеловал в бровь,

— Ты так прекрасна… Но ты должна была предупредить меня, что я стану твоим первым мужчиной.

— Это мое дело, — пробормотала Хоуп, уткнувшись лицом в его плечо.

— Но теперь это и мое дело, — заявил Андреас, пальцами приподнимая подбородок Хоуп и глядя в ее озаренное костром лицо. — Думаю, в очень скором времени ты переедешь в Лондон и я стану твоим постоянным любовником.

— Почему я должна сделать это? — задала вопрос она, хотя глаза ее искрились от радости.

Чувственный рот Андреаса изогнулся в самоуверенной усмешке.

— Потому что ты не сможешь отказаться от моего предложения.