и с неба сияло солнце. Буран оставил на земле белое покрывало, но сани легко мчались, оставляя следы полозьев.

Кристоф ни словом не обмолвился о прошлой ночи и, похоже, ничуть не рассердился. Правда, во время поездки Алана могла думать только о матери и на этот раз по-настоящему разнервничалась. Он это заметил и, обняв ее за плечи, притянул к себе.

— Волнуешься? Почему? Ты должна радоваться!

— Легко тебе говорить! Не ты едешь на встречу с матерью, с которой был разлучен восемнадцать лет!

— Могу помочь расслабиться.

Она ни на секунду не усомнилась в значении его слов.

— Со мной все в порядке, — обронила она и снова замолчала, кусая нижнюю губу. Наверное следовало позволить ему ее отвлечь, потому что, по мере того как они приближались к замку, ей становилось все больше не по себе.

Прошло не более двух часов, а они уже подъезжали к месту. Путешествие заняло бы куда меньше времени, если бы не толстый слой снега на дорогах. Прежде чем снова пошел снег, Алане удалось увидеть замок, красивое сооружение на склоне горы.

— Я не думала увидеть здесь нечто столь величественное, — заметила она. — Обычно горные шале невелики.

— И этот был когда-то совсем маленьким, но с годами к нему прибавлялась пристройка за пристройкой.

— Король часто приезжает сюда?

— Нет, он не был здесь с тех пор, как умерла его первая жена. Я слышал, что он любил это место, что вполне понятно, поскольку виды отсюда великолепны, — конечно, когда снег не идет. Но он избегает всего, что напоминает ему о королеве Эвелине. Поэтому во дворце нет ее портретов, и я даже не знаю, как она выглядела.

— Почему король попросту не закрыл замок, если не хочет им пользоваться.

— Потому что иногда предлагает его в качестве резиденции для наезжающих дипломатов. Через несколько дней, проведенных в замке, они возвращаются довольные и отдохнувшие, что весьма облегчает переговоры.

— Хитроумный замысел! — рассмеялась Алана.

Санки остановились, и ей стало не до веселья. Кристоф вышел и потянулся к ней, чтобы внести в замок. На этот раз она была готова сопротивляться поцелуям, но он даже не пытался. Поставил ее на ноги в большой комнате, слишком большой, чтобы служить вестибюлем. С полдюжины высоких греческих статуй окружали гигантский фонтан, в котором сейчас не было воды. Большие зеркала в рамах украшали стены, отчего комната казалась еще больше.

— Граф Бекер, как приятно снова видеть вас! Вам отвести ту же комнату?

Алана не заметила появления слуги и бросила на Кристофа подозрительный взгляд:

— Так ты уже бывал здесь раньше?

Он пожал плечами и, сбросив пальто и меховую шапку, отдал слуге. Алана не последовала его примеру, посчитав, что в комнате недостаточно тепло.

После ухода слуги Кристоф сказал:

— Я привозил сюда кое-кого из своих любовниц. — У нее сделалось такое лицо, что он ехидно спросил: — Что? Почему такой удивленный вид? Это ты была девственницей, когда мы встретились, не я.

Алана немедленно залилась краской.

— Ты не женат. Зачем тащить женщин так далеко... или тогда ты был женат?

— Какой негодующий тон! — хмыкнул он. — Возмущена или просто ревнуешь?

— Нисколько! — отрезала она. — Забудь, что я спрашивала. Это твои и твои дела, твои.

— Хочешь, чтобы они стали твоими?

— Нет!

— Слишком горячо протестуешь! — рассмеялся он. — Но я отвечу. Когда отношения выдыхаются, начинаются постоянные ссоры. Такое обычно бывает, когда любовница хочет более постоянного и крепкого союза, что с самого начала не входило в мои планы. Если я еще не до конца порвал с ней, привожу ее сюда. Возможно, всему причиной изоляция. Сознание того, что только от меня зависит, когда вновь увезти ее в город, снова возвращает прежний дружелюбный настрой. Правда, лишь ненадолго оттягивает неизбежное, поэтому я больше не прилагаю таких усилий.

— Если все твои романы заканчиваются столь неприятным образом, может, стоит влюбиться по- настоящему?

— Хочешь сказать, влюбиться и жениться? — Он покачал головой. — Жена потребует, чтобы я уделял ей время и внимание, чего я еще не готов дать. Но готов выделить время для новой любовницы, если согласишься ей стать, — ухмыльнулся он.

Она не собиралась удостаивать ответом подобные заявления, но что-то заподозрив, спросила:

— Моя мать здесь, не так ли?

— Мы с тобой не спорили, Алана моя, — хмыкнул он. — Нет, я привез тебя сюда не для того, чтобы смягчить твой суровый характер. Конечно, ты постоянно злишься и шипишь, но я знаю, как заставить тебя мурлыкать.

Она охнула, чувствуя, как заполыхали щеки. Сколько бы раз он ни говорил ей непристойности, она не могла относиться к этому равнодушно. Ей следовало бы не обращать внимания, а она сердилась и конфузилась.

— Господи, из-за тебя я почти желаю оказаться дочерью короля! И первым приказом было бы заковать тебя в кандалы! По месяцу за каждое оскорбление, так что сидеть тебе в темнице годы и годы...

— Не ожидай, что я стану скрывать свои чувства, когда безумно тебя хочу. Предпочитаешь, чтобы я сделал вид, будто на меня это нисколько не действует? Очень сомневаюсь!

Он взял ее за руку и вывел из комнаты.

— Давай найдем твою мать, может, она окажется ведьмой и ты попросишь у меня защиты от нее.

— Я бы на это не рассчитывала.

— Я и не рассчитываю, — вздохнул он.

Слуга показал им дорогу и объяснил, что Хельга редко покидает свои покои. Алана вполне понимала почему: в любой из здешних комнат мог поместиться небольшой домик.

Они застали Хельгу за поздним завтраком. Очевидно, принесшая его горничная осталась поболтать с хозяйкой. Когда горничная открыла им дверь, женщины все еще смеялись над чем-то.

Хельга поднялась из-за маленького обеденного стола. Возможно, гости почти к ней не приезжали. А замок так велик, что в нем легко затеряться.

Алана нежно улыбнулась. Это ее мать! Ее настоящая мать!

На Хельге было простое зеленое дневное платье. Алана отметила, что мать невысока ростом. Даже ниже ее на несколько дюймов. И в отличие от дочери она блондинка. Только глаза карие. Не толстая. Просто ширококостная, не то что дочь. На лице нет морщин. Должно быть, она очень рано родила. На вид ей и сорока нет!

— Хельга Энгель? — начал Кристоф.

Настороженно глядя на них, Хельга нерешительно кивнула.

— Вы приехали ко мне?

Кристоф улыбнулся, чтобы успокоить ее, и официально представился капитаном королевской